Пулат вошёл в комнату и сразу плюхнулся на кровать. Он положил ладони на лицо и тяжело вздохнул.
— Ты же знаешь меня, — сказал он. — Я не по вот этим… Эмоциям. Но тут что-то не так.
— В каком смысле?
— Как будто программа.
— Оу, ты думаешь ты настолько робот, что из тебя можно выдавить слезу только с помощью программы, — на секунду Сабира задумалась. — А вообще ты прав.
— Я о том же. Я чуть с отцом не встретился, да и то через пять минут успокоился. А тут не могу уснуть. Представляешь? Ужасно, как вы живёте, эмпаты?
— Тяжело, — Сабира плюхнулась рядом, — а что есть такие программы, которые вызывают… Эмпатию?
— Не слышал о таком, но, может, это нам какая-то подсказка. Может, ещё одно послание от отца.
— Знать бы, как нам его расшифровать…
— Не знаю, — Пулат повернулся спиной к Сабире. — Что за человек. Неужели нельзя было все упростить и уже просто появиться.
— Это твой отец. ТЫ его сын… Понимаешь…
— Ты что хочешь сказать я всё усложняю? Глупости.
— Не. Ты просто параноик. Ты бы тоже ключи запрятал так, что даже те, кто должны их найти — не нашли бы.
Пулат хохотнул, но ничего не ответил.
Глава 15
На завтраке Сабира сидела подавленная. Сказывалась бессонная ночь: так и не получилось провалиться глубоко. Даже при закрытых глазах мозг продолжал работать, хотя никаких дельных мыслей не выдавал.
В ресторан Пулат не пришёл — досыпал. Поэтому Сабира ела одна, но одиночество её длилось недолго. Микаил подсел рядом. Он был рад увидеть знакомое лицо. Бинни сегодня тоже не пришла на завтрак, а мужчине невыносимо было жить в одиночестве.
— Здраве будь! — бодро сказал Микаил
— Привет.
Он сел напротив Сабиры и положил ладонь перед собой. Стол просканировал Микаила и мгновенно выдал поднос с едой. Это был законсервированный борщ, сухари, и три тюбика с витаминами. Вот уж завтрак настоящего медведя.
— Эка хрень, — поморщился мужчина. — Пробовал я уж тутошние борщи. Моя жёнушка, конешно, варит лучше. И хлеб сама пекёт. А этовона — картон? Тьфу, — мужчина разочарованно открутил крышки тюбиков и вылил содержимое в рот.
Сабира наличию жены удивлялась. Вернее, её поражало то, как хвостиком за Микаилом бегает Бинни, зная, что у него есть другая.
— Вы прямо по старинке блюда готовите? — спросила Сабира.
— А как же! У нас и печь стоит! Газовая. Сам баллоны таскаю. Жена страшалась сначала. Опасно. Бахнуть может. Но мы приноровились и сделали всё по уму.
— Ого, вы молодцы. Я только один раз несинтетическую еду пробовала.
— И чего же?
— Самса.
— Эко чудо. А шо такое-то?
— Такие… Вроде пирожки с мясом и луком.
— Надо Марие моей попробовать сделать! А чего б! — загорелся энтузиазмом Микаил, но Сабира ответила тяжёлой улыбкой. — Хмурая ты сегодня. Чего-то с другом?
— С Пулатом? Нет, он спит.
— И чего ты-то грустишь?
— Я… — Сабира подложила руку под щёку, — наверное, по дому скучаю.
— С языка сняла, сплю и вижу просторы родные, так землю взять такую чёрную и мягкую, об щёку потереть. А ты откудова?
— Я из Таджикистана.
— О-о-о, далече, ты, небось, вообще с ума сходишь. Я хоть в Россиюшке остался своей, а ты и страну поменяла.
— Микаил, а откуда ты?
— Ну, как тебе сказать. Глубоко под Воронежем дом мой.
— Под Воронежем? — Сабира задумалась. Ей вспоминалось, что кто-то уже упоминал этот город, но боль в висках не давала сосредоточиться.
— Ага, земляк нашего Воробьёва, — добавил Микаил, заметив, что Сабира тщетно пытается его о чём-то ещё спросить.
— Неужели?! — воскликнула она.
— Так оно так. Он меня и забрал сюда. Кто б меня такого дуралея приволок бы в саму Московию. Сказал, едь, чё, денег для семьи заработаешь.
Сабира значительно помотала головой, но лишь для того, чтобы как-то скрыть шок. Она смутно начала догадываться, что происходит. Но пока ещё не верила даже самой себе.
— Удивительная история. Я бы сказала фантастика. Не врёшь ли ты мне случаем?
— Чего говоришь такое! Я христианин! Вот те крест, шо не вру, — Микаил перекрестился.
Но Сабира прищурилась и продолжила игру. Она намеревалась вытянуть из простодушного Микаила побольше сведений о Воробьёве.
— Странно это всё. Он из села так поднялся, а ты нет. При том, что вы ещё и друзья, как я понимаю. Сколько вы уже знакомы?
— Двадцать лет! Клянусь! — Микаил стукнул кулаком по столу.
— Вот и фантастика, — Сабира не дрогнула.
— Ты знаешь, там история такая… — мужчина занервничал, на что Сабира и рассчитывала. Такие люди, как Микаил, очень боятся, что их посчитают врунами. — Ему ведь богатство просто с неба упало. Не то шо он много трудился и своими силами всё. А с неба тут уж кому падает, кому нет.
— Да ну. Прямо-таки с неба?
— Точно тебе говорю. Жил он с матерью. Хорошая женщина была. Конфетами всегда меня угощала, хотя сама бедна была страшно. А потом раз! И куча денег появилась у Кости. И щеголять стал. Говорит, отец его оказался богачом и, мол, наследство оставил. Мать до того не дожила только. Умерла. Слаба была.
— Чего же раньше отец не объявился? — давила Сабира. — А наследство оставил. Да и сколько ж ему было-то лет? Богачи долго живут.
— Почём я знаю? Не спрашивал. Мож, совесть отца заела
Сабира быстро выдавила оставшиеся витамины в рот, поблагодарила Микаила за компанию и пулей ринулась к Пулату. Она уже чувствовала, что дальнейший разговор только отвернёт здоровяка от Сабиры. А ей он ещё мог понадобиться.
Она влетела в комнату друга, споткнулась о ковёр и плашмя упала на пол. Пулат присел на кровать и потёр ладонями лицо. Он недоумённо смотрел на девушку — она отряхнулась и, сделав глубокий вдох, выдала ему все свои догадки.
По мнению Сабиры, Константин Воробьёв был одним из игроков в «Десять тысяч часов», что подтверждало его бедное происхождение и внезапное богатство. Необычным кажется и внезапное появление сына, который ничего не помнит (как удобно). И вот ещё одна странность: он не проявлял никакого интереса к «Море», даже отговаривал их играть, а потом оказалось, что он наблюдал за свиберами, пока они играли. У Константина есть свой секрет, который он бережёт. Иначе его подозрительные правила бессмысленны.
— Почему нам нельзя выходить на улицу? — спросила Сабира. — Как будто мы побежим докладывать всем на свете, что Воробьёв работает на чёрный рынок киберсвинины. Но даже если… Кто нам поверит?