Сабира, упершись в колени, ещё минуты три пыталась отдышаться, а вот Лоик очень быстро пришёл в себя и задумчиво глядел на ровную гладь озера, как будто ничто не способно нарушить его спокойствия.
— Что думаешь? — коротко спросил он.
Девушка подняла голову и тоже взглянула на озеро. Оно было небольшим и аккуратным, словно творение неизвестного, но искусного мастера. И всё же интуитивно Сабира понимала, что спокойствие обманчиво и лезть в воду не стоило.
— Я думаю, что это живое нечто, у которого есть характер. Оно нежное, но очень сильное.
Лоик оглянулся на девушку, улыбнулся и одобрительно кивнул.
— Это место открыла мне мама незадолго до своей смерти. Нозия была ещё совсем крошечной. Я помню, как мама привязала сестру к себе с помощью длинной ткани, как рюкзак, — Лоик подошёл к озеру ещё ближе, он присел на бревно и принялся рыться в авоське. — Не знаю, наверное, мама ощущала приближающуюся смерть, поэтому решила, что должна оставить мне что-то кроме горя, — девушка осторожно присела рядом, она с грустью посмотрела на парня, но он был совершенно спокоен. — Она устроила нам здесь настоящий праздник, наделала просто кучу пирожков… Ну, знаешь, это еда такая… не из тюбиков. Так питались наши предки. Но это были не просто пирожки, мама их называла «самса». Мне всегда казалось это слово приятным. Почему-то оно ласкает слух. Не находишь? Самса…
Девушка несколько раз проговорила про себя это слово и, действительно, какое-то тепло разлилось по всему телу, а желудок заурчал. Словно она уже знала, что это такое, хотя никогда не встречала загадочную «самсу». Из сумки Лоик достал контейнер, в котором лежали пирожки, они отдаленно смахивали на те, которые Сабира видела в книжках на уроках труда в школе. Вот только была у них необычная треугольная форма. Девушка взяла один в руку. Он был масленый и теплый.
— И как это есть?
— Просто кусай, — Лоик смачно надкусил самсу и по губам потёк сок. Немного погодя, Сабира повторила движения парня.
Тесто с мясом перемешались и растаяли во рту у Сабиры. Глаза закатывались от блаженства, и даже немного покалывало в ногах.
— Ого… так вкушно, прошто шлов нет, — девушка с остервенением начала уплетать свою самсу, Лоик над ней смеялся, но по-доброму.
— Конечно, у меня не получилось так, как у мамы. Но вроде прилично, наверное, талант.
— Што проц! — девушка подняла большой палец вверх.
— В общем, — продолжил парень, — мама привела нас сюда и накормила этими пирожками. Мы так наелись, что Нозия в миг уснула, прямо с одной самсой в зубах. Нам потребовалось много усилий, чтобы забрать у неё еду. Она сопротивлялась даже во сне, — ребята рассмеялись, — я лежал у мамы на коленях. Мама гладила мои волосы, я уже сам почти уснул и тогда она сказала мне свои прощальные слова. Я, конечно, не знал, что она скоро умрет, и что я её больше не увижу. Но теперь часто перекручиваю эту сцену в голове. Мама сказала мне, что самое главное сокровище — семья. И я должен беречь свою семью. Казалось бы, что в этом сложного? Все и так заботятся о семье своей. Но мама со мной не согласилась. Она сказала, что я мыслю очень узко, что вижу только это маленькое озерцо, не задумываясь о том, что его глубина может быть непостижима для ума. Лишь повзрослев, я понял, как сильно была права моя мама и как глуп я был прежде. Для себя я открыл две очень важные вещи. Во-первых, семья — это гораздо больше, чем просто обозначение кровных родственников. Во-вторых, все всегда начинается с малого и заканчивается чем-то большим. Один случайно брошенный камень катится по склону, задевая камень побольше, а тот натыкается на валун. И вот уже с горы летит не один маленький камешек, а настоящий камнепад. И так со всем, понимаешь? Абсолютно со всем. Всё началось с победы мамы в небольшой миссии, а закончилось игровой ломкой и смертью. Она была умной женщиной, но это не спасло её от зависимости. Потому что играм… Им всё равно кто ты и что из себя представляешь. Их не интересует твоя семья. Как бы сильно они не поработили нашу жизнь, они всё равно остаются вне нас.
Сабира не была уверена, что до конца все понимает, но тоска в голосе Лоика заставляла девушку внимать ему и ловить каждое слово, будто когда-то это обязательно пригодится.
— Ты так хочешь предостеречь меня от серьёзной зависимости?
— Да… но это не совсем то, что я хотел, чтобы ты поняла, — он выдохнул, — Сабира, для меня… для нас с Нозией ты часть семьи. И мне не всё равно, что с тобой происходит. Я вижу, словно ты ходишь по земле, не зная, а зачем тебе это вообще нужно. Отсюда и эта игровая ломка. Зависимость особенно быстро укореняется в сердцах людей, которые потерялись в этой жизни. Сабира, тебе стоит подумать, зачем ты играешь?
Повисло молчание, но Сабира не задумалась над вопросом, скорее, она просто впала в ступор, потому что понимала — у неё не было какой-то веской причины добиваться топовых позиций в рейтинге. Ей не нужны были деньги, как Лоику, который содержал младшую сестру и мечтал отдать её в колледж. Она не смогла бы добиться славы, даже если бы очень хотела, ведь она постоянно меняет чипы. Она же…она…киберсвинья. И никто не должен узнать, что это не так.
Раньше никакие цели девушку не беспокоили, но сейчас она ощутила огромную дыру внутри себя. И ей очень захотелось заполнить себя чем-нибудь. От нависшего одиночества Сабиру затрясло, Лоик осторожно обнял её за плечи.
— Прости меня, что я вот так на тебя всё вывалил. Но если бы я не сказал, то снежный ком становился бы всё больше и… я… кхм, мы бы потеряли тебя. Однако я с тобой. И буду рядом всегда. Пока ты ищешь себя, когда найдешь, и когда на пути появятся трудности… я буду с тобой и поддержу тебя. Ты не упадешь.
Сабира посмотрела на парня, его глаза были наполнены сочувствием и любовью, вот только это не облегчало состояние девушки. Однажды нырнув в эту пустоту, ты не вырвешься из её объятий, пока не наполнишь своё существование смыслом. Сабира посмотрела на недоеденную самсу, которую всё ещё держала в руках. «Наверное, моя мечта также давно забыта и потеряна», — подумала девушка.
Им пора было возвращаться. И, к счастью Сабиры, дорога назад оказалось гораздо проще. Самым непростым испытание было забраться на возвышенность, с которой они с Лоиком летели к озеру. А и, конечно, одна из новых трудностей — преодолеть внезапно возникший кризис. Глубоко в сердце Сабира даже немного злилась на Лоика. Ну, умерла бы и умерла, зато не чувствовала бы эту боль в груди. Но от одной мысли, что ей было так просто принять смерть, становилось тошно. Родители боролись за жизнь Сабиры до самого конца. Как же она могла с ними поступить так жестоко. Нет, она должна была найти в себе силы, наполнить смыслом своё существование. И, по возможности, быть счастливой.
А в остальном — достаточно спокойный спуск. Они снова вышли на дорогу и побрели вдоль шоссе.
После бирюзового озера всё казалось унылым: и небо, и земля, и деревья. Но самым унылым, конечно, был район свиберов. Дома выглядели ещё более серыми, чем обычно. И тогда Сабира поняла, о чём говорила Нозия. Теперь девушке захотелось поскорее добраться до комнаты, чтобы поглядеть на красный абажур их лампы: пятно, разрывающее серый шаблон жизни. Сейчас Сабира ощущала себя этими серыми домами, но ей так не хотелось. Ей очень хотелось чувствовать себя красной лампой в комнате двух девочек.
