— Одну минуточку, — пропел голос за дверью. — Уже выхожу. Не
надо меня торопить.
Селлерс вернулся и, плюхнувшись в кресло, выразительно
посмотрел на меня.
— Она сидит там уже десять минут, — заметил я.
— М-м… да, — ответил Селлерс.
Я только пожал плечами.
Прошло еще две минуты.
— Что делает полицейский, — нарушил молчание я, — когда его
водят за нос, запираясь в ванной?
— Я ей сейчас покажу, что делает полицейский, — рассвирепел
Селлерс.
Он поднялся и, приблизившись к двери в ванную, раздельно
произнес:
— Открывайте!
— Еще минуточку.
— Открывайте, — повторил он.
— Я к этому не готова.
— Или вы открываете дверь, или я ее вышибу.
— Вы не посмеете, — послышался голос изнутри. — Я имею право
пойти в ванную. Я…
Селлерс сделал два шага назад, поднял правую ногу и с силой
врезал тяжелым ботинком чуть пониже дверной ручки.
Дверь содрогнулась.
— Выходите, иначе я разнесу ее в щепки.
— Да говорю же вам, что я не могу…
Селлерс примерился и нанес второй сокрушительный удар
правой.
Послышался треск, и дверь с шумом распахнулась.
Она едва удержалась на петлях. Миссис Честер, в домашнем
халате, высунулась из окна. До земли было около девяти футов.
— Только не это, — предупредил Селлерс.
— Как вы посмели! — возмутилась женщина. — Как вы посмели
вламываться в мою ванную!
— Вы просидели в ней без малого пятнадцать минут, — заявил
сержант. — Этого вполне достаточно для того, чтобы почистить зубы, причесаться,
напудрить нос, принять душ и все такое прочее. Я не позволю вам водить меня за
нос, я хочу знать правду. А теперь выходите.
Миссис Честер бросила прощальный взгляд на окно, повернулась
и решительным шагом вышла из ванной.
Селлерс опустился в свое кресло, указав ей на стул с прямой
спинкой.
— Садитесь сюда, — сказал он. — Лэм, ты оставайся на
кровати. — И повернулся к ней, жуя сигару: — Итак, вернемся к тому, как вас
сбила машина.
— Какая машина? — удивилась женщина.
— Мы располагаем документом, в котором вы утверждаете, что
вас сбила машина, которая затем скрылась с места происшествия.
— Это было очень глупо с моей стороны.
Селлерс нахмурился.
— Говоря откровенно, — продолжала женщина, я сама была во
всем виновата. Я отвернулась, но продолжала идти и налетела на эту машину.
— Когда переходили дорогу?
— Да.
— А как быстро двигалась машина?
— Почем я знаю. — Она пожала плечами. — Я начинаю думать,
что она вообще стояла на месте.
— Что? — заорал Селлерс.
Женщина кивнула и повернулась ко мне:
— Извините, Дональд, за то, что я вас обманула. Вы такой
милый мальчик, но никуда не денешься — мир жесток. Знаете, своя рубашка ближе к
телу.
— Что это значит — стояла на месте? — спросил Селлерс.
— Я не утверждаю, что это так и было. Я сказала, что
«начинаю так думать».
— Полиции вы сообщили обратное, — напомнил сержант.
— Они просто не дали мне сказать. Ваши коллеги исходили из
предположения, что машина двигалась, потому что меня сбили на переходе.
— Так вас все-таки сбили?
— Ну, понимаете, я могла сама налететь на машину. Точно я не
знаю. Я шла по пешеходному переходу, и неожиданно почувствовала удар в плечо; и
упала.
А потом вижу — вокруг суетятся люди, кто-то кричит:
«Надо вызвать „скорую“, и…
— И что случилось с машиной?
— Она уехала.
— Тогда это была попытка скрыться.
— Да, пожалуй, она скрылась.
— Вы сообщили водителю машины свою фамилию и адрес? —
спросил я.
— Нет. А зачем?
— Но вы уехали в карете «Скорой помощи»?
— Да.
— В этом была необходимость?
Женщина игриво улыбнулась мне и ответила:
— Я ожидала от вас этого вопроса, но, боюсь, что не смогу на
него ответить. Как-никак — я беспомощная одинокая вдова, которая вынуждена
рассчитывать только на себя.
Селлерс хмыкнул.
— И потом, — продолжала миссис Честер, — тут есть одно
странное обстоятельство. Уголовный кодекс гласит, что если автомобилист сбил
пешехода, то он обязан остановиться и оказать ему помощь, но там ничего не
говорится о том, что он должен останавливаться и оказывать помощь, если на
автомобиль налетел пешеход. По крайней мере, мне так кажется.
— Вы штудировали уголовный кодекс? — поинтересовался я.
— Я его просматривала.
— Вы подписали некое соглашение, которое вам подсунул
Дональд Лэм и по которому вы получили от него десять тысяч долларов? — спросил
Селлерс.
— Нет, — заявила она. — Все было совсем не так.
Дональд Лэм представит вам истинные факты.
— Я хочу, чтобы вы представили мне истинные факты, —
настаивал Селлерс.
— Хорошо. Дональд Лэм обратился ко мне, представившись
продавцом журналов. Мы разговорились, и я рассказала ему об аварии. Тогда он
сказал, что знает одного человека, который время от времени приобретает исковые
заявления за наличные, чтобы затем самому подать иск в надежде получить гораздо
более крупную сумму. Я дала ему понять, что такое предложение меня бы
заинтересовало.
— Вы хотите сказать, что он заплатил вам за то, чтобы иск не
был подан? — спросил Селлерс.
— Святые небеса! — удивилась женщина.
— Да ничего подобного. Третье лицо перекупает мои претензии
в надежде заработать на этом.
Селлерс озадаченно уставился на нее, потом на меня:
— Ты знаешь, Шустрик, это дело пахнет неприятностями. Я
очень надеюсь, что твои руки чисты.
— Все это для меня совершеннейшая новость, — сказал я, —
кроме того, что я действительно говорил ей, что не являюсь представителем
страховой компании и не могу заключать никаких соглашений. Просто я сказал, что
знаю одного человека, который иногда перекупает у потерпевших иски о возмещении
ущерба, надеясь таким образом заработать.
