— Что вы здесь делаете? — спросил Селлерс.
— Я представляю своего клиента, миссис Алтинг А.
Бэджер. И я хотел бы знать, что здесь происходит.
— Что вы подразумеваете под словом «представляю»? —
поинтересовался Селлерс.
— Я представляю ее интересы как адвокат.
— Черта с два! — отрезал полицейский. — Это у себя в Неваде
вы — адвокат. Не знал, что границы Невады простираются вплоть до Лос-Анджелеса.
У вас есть разрешение на адвокатскую практику в штате Калифорния?
— Я могу давать советы моему клиенту.
Селлерс широко улыбнулся.
— Только я немедленно арестую вас за то, что вы работаете
без лицензии, за попытку выдать себя за слугу закона и за нарушение профессиональной
этики.
Наступила гнетущая тишина, и, воспользовавшись моментом, я
продолжил:
— Кэнби был шантажистом. Он завладел информацией, которую
хотел продать. Вам, миссис Бэджер, прекрасно известно, что он имел в виду. Он
готов был продать эту информацию как можно дороже. Первым покупателем оказался
мистер Бэджер, вторым — его жена. Кэнби был слишком хитер, чтобы держать эти
материалы при себе, хотя Минерва думала иначе. Она подлила ему хлоргидрат…
— Я привлеку вас к суду за клевету, — сказал адвокат.
— Вот и сейчас в ее сумочке лежит пузырек с хлоргидратом, —
повысил я голос. — Она собиралась усыпить меня, если бы не сумела договориться.
Селлерс схватил сумку.
— Не смейте к ней прикасаться, — предупредил Фаулер, тыча в
сержанта пальцем. — У вас нет достаточно весомых оснований для обыска. Все, чем
вы располагаете, — клеветнические заявления этого молодого человека.
Селлерс заколебался.
— Вы не возражаете, если мы заглянем все же в вашу сумку,
миссис Бэджер? — вежливо спросил я.
— Еще как возражаю! — возмутилась та. — Я ухожу.
— Но прежде мне хотелось бы побеседовать с вами, — заявил
Селлерс. Он повернулся к Фаулеру и сказал: — А вы можете идти. От вас здесь
мало толку.
Вы не можете заниматься адвокатской практикой в Калифорнии.
Вы на чужой территории. Как вы там говорили? В таком случае следует обратиться
к адвокату, практикующему в Лос-Анджелесе, который согласится вместе с вами
вести дела.
— Не вам меня учить!
— И тем не менее, — ответил Селлерс, — вон отсюда!
— Как это понимать?
— В прямом смысле, — проговорил Селлерс, угрожающе наступая
на адвоката. — Вон!
Фаулер попятился к двери, бормоча на ходу:
— Постойте! Вы не имеете права… Вы не можете…
— Еще как могу, — проговорил Селлерс, поворачиваясь ко мне.
— Слушай, Шустрик, он тебе еще не надоел? Это ведь твоя квартира.
Я молча кивнул.
Левой рукой Селлерс рванул дверь на себя, а правой ухватил
Фаулера за рубашку и вышвырнул адвоката из квартиры. Тот вылетел с такой
скоростью, что с размаху налетел на противоположную стену.
Закрыв ногой дверь, Селлерс потер руки и двинулся к Минерве:
— Я хотел бы заглянуть в вашу сумочку.
— Катитесь вы к черту! Я ухожу.
— Не забывайте, — встрял в диалог я, — у Элси есть
магнитофонная запись нашего с вами разговора…
— Крыса! — закричала женщина и, размахнувшись сумкой, огрела
меня по голове.
Острый край замка резанул меня по щеке, потекла кровь.
— Арестуйте ее, — сказал я Селлерсу.
— За что? — спросил тот.
— За нападение и драку. Фактически эта сумка представляет
собой смертельно опасное оружие.
— Ты хочешь привлечь ее к судебной ответственности? —
оживился сержант.
— Я подсказываю вам предлог для того, чтобы препроводить ее
в участок, — сказал я. — А в участке у вас будут уже все основания для того,
чтобы осмотреть ее сумочку и изъять содержащиеся в ней предметы.
Лицо сержанта расплылось в довольной улыбке.
Минерва бросила взгляд на представителя правопорядка, затем
повернулась к нему и заявила:
— Не смейте ко мне прикасаться, вы, скотина!
— Фрэнк, поручи это мне, — вызвалась Берта.
— Поручаю.
Берта вытянула вперед длинную мясистую руку, похожую скорее
на ногу средних размеров, и, схватив Минерву Бэджер за юбку, швырнула ее через
всю комнату.
Берта наступала медленно, как японский борец, покачиваясь,
низко склонив голову и расставив руки.
Минерва махнула было сумкой, но Берта успела ее схватить.
Содержимое сумки рассыпалось по ковру.
Берта уже держала Минерву и, заломив ей руки за спину,
спрашивала у сержанта:
— Фрэнк, у тебя есть наручники?
Селлерс никак не мог решиться.
— Я твой заместитель, — заявила Берта. — Эта женщина оказала
сопротивление при аресте. Разве это не преступление — препятствовать офицеру
при исполнении служебных обязанностей?
Селлерс протянул ей наручники.
Тем временем я опустился на колени и принялся ползать по
ковру.
— Вот она, — сказал я, указывая на крохотную ампулу.
Хлоргидрат, известный также как снотворное.
Берта швырнула Минерву на стул.
— Подожди, скоро за тобой приедут.
— Мне больно! — закричала Минерва. — Эти наручники режут мне
руки!
— Не дергайся, тогда и не будет больно. Сиди и помалкивай!
Селлерс посмотрел на меня:
— Этого Кэнби убили с помощью хлоргидрата?
— Так утверждает судебная экспертиза.
— Я полагаю, что никто не обидится, — широко ухмыляясь,
заметил сержант, — если калифорнийские копы раскроют убийство, совершенное в
Колорадо.
— Послушайте! — закричала Минерва. — Придите в себя! Вы
говорите об убийстве. Но я не собиралась его убивать. Я дала ему очень небольшую
дозу, чтобы он уснул на час, не больше. Вы не можете обвинить меня в умышленном
убийстве!
— Может быть, и нет, — сказал я, — но можем обвинить в
непредумышленном. Что, конечно, отнюдь не поможет вам в бракоразводном
процессе.
Селлерс глубоко задумался. Потом кивнул Берте:
— Ты пока что остаешься моим заместителем. Уводи ее из этого
дома, пока не вмешался какой-нибудь толковый адвокат.
