— Что такое деликт?
— Гражданское правонарушение, — объяснил я. — Обычно
сопровождается актом насилия или нарушением прав личности.
— Вы даете мне десять тысяч долларов и авторучку.
Я подписываю документ. Дональд, пожалуйста, приподнимите
меня.
Я передал ей вожделенную бумагу, и она приготовилась ее
подписать.
— Сначала прочтите, — сказал я.
— Мне не до чтения.
— Хорошо. Тогда я зайду вечером, когда вы почувствуете себя
лучше.
— Нет-нет! Я смогу прочесть, если это нужно. Я собираюсь
сегодня же вечером быть в Денвере.
Женщина принялась с трудом читать, водя пальцем по строчкам
и двигая губами. Она повторяла про себя каждое слово.
Закончив, миссис Честер сказала:
— Давайте деньги!
Я передал ей десять тысяч долларов, и она скрупулезно
пересчитала купюры.
— Так, — сказала она. — Дело сделано. Молодой человек,
перенесите, пожалуйста, телефон ближе к кровати. Я собираюсь вызвать «скорую» и
отправиться в аэропорт. И еще надо заказать билеты на самолет.
— Вы считаете, что сумеете просидеть весь путь до Денвера? —
усомнился я.
— Постараюсь. У них в салоне очень хорошие мягкие кресла, и
я уверена, что стюардессы позволят мне раздвинуть свое, если самолет не забит
до отказа. За меня можете не беспокоиться. Вы не представляете, как внимательно
люди относятся к тем, кто находится в преклонном возрасте и малоподвижен… Прошу
вас, подайте мне телефон.
— Вы не хотите, чтобы я позвонил на станцию «Скорой помощи»?
— Нет. Я позвоню, когда эти таблетки начнут действовать.
После них я часов пять-шесть не чувствую сильной боли. Доктор советовал не
увлекаться ими, чтобы организм не привык. Но можете не сомневаться, молодой
человек, что я намерена пользоваться ими в течение всего полета до Денвера.
Я поставил аппарат рядом с кроватью и спросил:
— Могу ли я еще что-то для вас сделать?
— Нет, — ответила она.
В машине я положил подписанный документ в конверт и
отправился на почту, где на конверте написал адрес нашего с Бертой офиса,
наклеил марку и бросил его в почтовый ящик.
Затем я взял бланк телеграммы и направил ее клиенту в
Денвер:
«Полный ажур тчк Дональд Лэм».
Глава 5
Когда на следующее утро я пришел на работу, все вокруг
сигналило «Опасность!». Так, девушка внизу, приветствуя меня, подняла ладонь
вверх. На столе, где обычно скапливалась поступавшая почта, стояли два лотка:
один, помеченный «Б. Кул», другой с моей фамилией. В моем лотке лежало
несколько писем, придавленных красным пресс-папье, — верный признак
надвигающейся беды, о которой давала мне знать верная Элси Бранд.
Эти условные знаки давали мне шанс как-то подготовиться ко
встрече с неприятностями. Обычно они означали, что в офисе меня поджидает некий
громила, готовый набить мне морду, если я не перестану заниматься очередным
расследованием.
Набрав в грудь побольше воздуха, я открыл дверь своего
кабинета и вошел.
Там сидел сержант Фрэнк Селлерс, и по его лицу я понял, что
мне несдобровать.
Селлерс был здоровенным детиной, громогласным, с тяжелыми
кулаками, к тому же он был глубоко предан своему делу. Он был не слишком
разговорчив и не доверял людям, которые много болтают.
Селлерс был человеком действия. Ему все время нужно было
что-нибудь делать.
В данный момент он нервно сжимал кулаки, покусывая конец
своей вонючей незажженной сигары.
— Привет, Шустрик, — начал он зловещим тоном.
— Привет, сержант.
— Ну ты и влип.
— Я?
— Ты.
— Каким образом?
— Не строй из себя невинного младенца. Со мной этот номер не
пройдет.
— Я никогда не утверждал, что являюсь вполне невинным. Но
хотелось бы знать, в чем, собственно, меня обвиняют.
— Твои плутни тебе даром не пройдут.
Я счел самым разумным промолчать.
— Я говорю о недавнем наезде, — уточнил Селлерс.
Я удивленно поднял брови.
— Речь идет о даме по имени Харвей Честер, которая проживает
в небольшом старомодном бунгало за домом 2367 по Дормен-авеню.
— При чем же здесь я?
— А вот об этом ты нам сейчас и расскажешь, — заявил
Селлерс. — Тут я не сомневаюсь. Тебе прекрасно известно, что мы расследуем это
дело. Ты представляешь интересы человека, который совершил наезд и скрылся с
места преступления. Ты взял пачку наличных, уплатил потерпевшей, и она скрылась
с горизонта. К твоему сведению — ведь ты чересчур туп, чтобы понять это самому,
— ты теперь выступаешь в роли соучастника, а с соучастниками у нас разговор
короткий.
Я сел за стол Элси. Она уставилась на меня испуганными
глазами.
— Ордер есть? — нахально спросил я.
— Не строй из себя умника, — огрызнулся он. — А то я могу
упрятать тебя за решетку. Надо чтобы ты понял, с кем имеешь дело. У меня
достаточно материалов, чтобы прямо сейчас арестовать тебя по подозрению в
соучастии, но я даю тебе шанс оправдаться.
— Чего же ты хочешь?
— Узнать имя твоего клиента.
— Это будет нарушением профессиональной этики.
— А если я не узнаю его имени, это будет нарушением закона
нашего штата.
— Ну хорошо. Кто тебе все это выложил?
— Не твоего ума дело, — проворчал он и мрачно добавил: — Мы
не выдаем свои источники информации.
— В таком случае, если вы такие умные, почему бы вам не
последить за миссис Честер или как ее там?
— Потому, черт побери, что благодаря твоим стараниям мы уже
не можем установить за ней наблюдение.
— Моим?
— Черт возьми, а чьим же еще?! Ты вызывал ей «скорую»,
загрузил ее в машину, доставил в аэропорт и сунул в кресло на колесиках, пока
она была напололо вину под кайфом. Ты посадил ее в самолет, а после того, как
эта дамочка сошла в Денвере, она просто растворилась.
— Послушайте, сержант. В Денвере ее должны были встречать с
инвалидной коляской и…
— Точно, коляска там была, — перебил меня Селлерс. — Ее
встречали какие-то люди в частном автомобиле. И потом она словно сквозь землю
провалилась. Перед тем, как покинуть Лос-Анджелес, эта женщина, однако, успела
кое с кем поболтать и похвастаться перед подругой, продемонстрировав пачку
новеньких стодолларовых купюр. За квартиру она так же уплатила такой купюрой.
Хотите верьте, хотите нет, но «скорой» она также заплатила сто долларов одной
бумажкой.
