Я чуть ускорился, обогнал полного пешехода, и тут же спрятался за другого идущего. Таким способом я прошел вперед до перекрестка и юркнул в одно из придорожных кафе.
Ко мне сразу же подскочила официантка, но я показал знаком, что пока ничего не хочу. Я сел за столик, взял меню. Закрывшись им, принялся наблюдать в окно.
Я понимал, что следить за мной послали не новичка и не неофита. Он явно был спецом своего дела, об этом говорили многие детали. Но и я, привыкший уже к тому, что за мной постоянно кто-то следит, приметил его. К тому же я использовал технику, которой меня обучил Призрак в период нашего пребывания на гауптвахте.
В тот короткий участок времени я научился от парня таким вещам, которым вряд ли обучился и за пять лет своей новой жизни.
Техника не сделала меня невидимым — такое под силу только самому Призраку, и то лишь благодаря богатой восточной родословной, которая тянулась еще от арабских шейхов. Но я смог незаметно для самого преследователя обрезать невидимые нити, которые он протянул ко мне — известная хитрость следопытов.
Эти же самые нити я привязал к собачонке, следующей по бульвару. И незнакомец в черном свитере довольно скоро понял, что произошло что-то, чего он не ожидал. А когда увидел собачонку, оторопел.
Так тебе!
Мой преследователь был явно растерян, он не ожидал такой прыти от меня и явно потерял меня из виду. Его профессионализму был нанесен тяжелый удар. И такое бывает — слишком сильно верил в свои силы, за что и поплатился.
Я проследил, как незнакомец прошел мимо и вновь вышел из кафе. Последовал уже за ним сам.
Незнакомец оглядывался по сторонам, ничего не понимая. Нити его поиска расползались по улице, но найти меня он уже не мог — я предусмотрительно поменял полюса своих эманаций.
Только секунду назад я был в поле его зрения, а теперь уже и след простыл. Меня эта паника веселила. Преследователь не привык совершать ошибки и сейчас понимал — за провал операции его хозяева по голове не погладят.
Но просто идти по следу я не собирался. Нужно было идти до конца.
И я пошел.
Выгадав момент, когда на улице станет не так людно, я ускорил шаг. Настиг преследователя на пересечении двух улиц, я подскочил к самой его спине и одним точным едва уловимы ударом в шею, вырубил.
Незнакомец обмяк, я подхватил его. Заломил руку и он тут же пришел в себя.
— Пикнешь — убью! — в самое ухо прошипел я ему.
Тот понятливо кивнул.
— Пошли!
Я повел его в закоулок, где не было лишних свидетелей. Я рассчитывал на то, что смогу разговорить исполнителя и выпытать кто же закал меня.
Едва мы зашли в темный проулок, как незнакомец тут же дернулся, пытаясь вырваться. Но я держал крепко. Рука парня сухо хрустнула — рывок у него был мощный.
— Не дури! — произнес я, скрутив руку еще сильней.
Преследователь взвыл.
— Нравиться? А так?
Еще сильней выкрутил руку, да так, что та вновь затрещала. Противник закричал в полный голос. Но меня это не отпугнуло, напротив, разозлило.
— Я могу тебе одним рывком вырвать руку из сустава. На всю жизнь останешься калекой. Хочешь этого? Отвечай!
Я чуть сбавил натиск.
— Нет! — выдохнул, наконец, незнакомец. — Не хочу.
— Правильный ответ, — кивнул я.
И отпустил еще чуть-чуть.
— Надеюсь, и дальше будешь правильно отвечать. И вот тебе очередной вопрос: кто тебя послал следить за мной?
Незнакомец стиснул челюсти — даже я почувствовал, как напряглись его мышцы на шее. Ага, значит, отвечать не горит желанием. Что ж, повторим урок.
И я вновь скрутил его руку. Моно было с уверенностью сказать, что парень пару месяцев проходит в гипсе. Но надо отдать ему должное, он закричал, но говорить не стал. Вместо этого он заверещал:
— Я не могу сказать! Они меня убьют! Я не могу!
— Ты — печатник? — начал уточнять я. — Не можешь сказать, потому что присягнул им в верности на крови? Ну? Просто «да» или «нет».
Незнакомец замычал, как-то неестественно дернулся. И вдруг обмяк.
Что?! Какого…
Все тело его вдруг стало мягким как масло, он начал оседать на землю. Я отпустил его, и он неуклюже мешком шмякнулся на асфальт. Что за черт?!
Я перевернул преследователя и отпрянул. Он был мертв. Изо рта шла густая пена.
— Твою мать! — выдохнул я.
Вместе с пеной изо рта вышли осколки капсулы. Отравился. И все ради того, чтобы не раскрывать своих заказчиков. Такая самоотверженность есть только у печатников. Я был на верном пути. И нарушение клятвы на крови было бы гораздо страшней, чем простая смерть от капсулы с ядом. Так и позор на себя не навлечешь, напротив, заслужишь уважение. Только вот мне от этого было не легче.
Я осмотрел преследователя, но ожидаемо ничего не нашел — ни чеков, ни ключей, ни карточек и телефон. Пустой.
Что же, это тоже в какой-то мере решение проблемы. Когда кинуться, пройдет день-два, а это уже время, которое можно сыграть в свою пользу.
Я осторожно выглянул из подворотни, убедился, что никого нет, и пошел прочь.
Пройдя пару кварталов, набрел на гостиницу — двухэтажный дом, вполне себе симпатичный. Я снял там номер, заселился. Принял душ, заказал еды. Позволил только сейчас расслабиться и отдохнуть.
Но отдохнуть удалось не долго.
На периферии зрения что-то проскользнуло. Я насторожился, оглянулся, увидел в узком пространстве между полом и дверью тень. Кто-то стоял снаружи.
Я бесшумно поднялся с кровати, осмотрелся в поисках того, что можно использовать в качестве оружия. Стул хлипкий, пластмассовый. Стол тоже так себе. Пепельница? Вполне неплохо.
Тень едва заметно дернулась. А потом в щель пролез клочок белой бумаги. От неожиданности я даже некоторое время не двигался, пытаясь понять что это — не обманка ли какая-то или хитрый конструкт, нарисованный на бумаге? Черт его знает, какие тут, в Твери, способы расправляться с неугодными людьми.
Тень отдалилась, а потом и вовсе ушла. Я прислушался, едва слышимые мягкие шаги раздавались все дальше, потом побежали по лестнице.
Я вновь глянул на бумагу, она все так же лежала на полу. Ровный отрез, размером с половину тетрадного листа. Кажется, сложена вдвое. Что там? Порошок с отравой? Радиоактивная пыль?
Нет, не могли меня выследить. Я никого не обнаружил за собой, кроме того незнакомца в черной кофте. Значит, либо обознались, либо кто-то из администрации гостиницы.
Постояв еще немного, я все же подошел к загадочному посланию, осторожно поднял его. Это была записка.
Я развернул ее, прочитал. Послание было коротким, но от этого не менее интригующим. Оно гласило:
