Снова грохот — кто-то продолжал ломиться в дом. Но дверь была добротной, из толстой доски — прадедушка Уилла в свое время не пожалел сил, чтобы построить надежное жилище для своей семьи. Но даже эта прочная дверь не задержит вурдалаков надолго.
— Дверь долго не выдержит. — Уильям повернулся к женщинам. — Слушайте меня. Когда дверь сломают, я их отвлеку. А вы выходите через сени и направляйтесь к Вардам. Они не пойдут за вами. Матушка, перевяжи руку плотной тканью, чтобы они не учуяли запаха крови. Там, в лесу, у тропы, встретите кого-нибудь из наших. Они вам помогут.
— Сынок, а ты? — Нанетта расплакалась и кинулась к сыну.
— Я вас догоню, — солгал Уилл. — Матушка, быстро перевяжи руку, как я сказал!
Женщины занялись поврежденной рукой, перевязывая ее купленными на ярмарке тканями. Чувствуя усиливающуюся боль, Уильям с трудом взобрался на второй ярус и взял заготовку для факелов. Больше для обороны там ничего не нашлось — одни удочки и охотничьи приспособления на мелкую дичь.
С трудом спустившись, он зажег факел от огня в очаге. Затем прислушался, понимая, что вурдалаки до сих пор ломятся в дом с улицы.
— Уходите! — Он открыл заднюю дверь, ведущую к огороду, и выпустил семью.
— Уильям! — Нанетта рыдала, Шароша всхлипывала и держалась за живот.
— Я вам что сказал!
Женщины покинули дом. Шароша помогала Нанетте идти, придерживая ее.
Затем Уилл поплелся, тяжело волоча ногу, будто бревно, в другую комнату с зажженным факелом в левой руке. Он встал напротив двери и увидел, как она соскочила с одной петли. Еще удар. Дверь накренилась, и ее вырвало, опрокинув за сундук.
Первым внутрь пролез раненый вурдалак. В его черных глазах горела жажда расплаты с обидчиком. Он люто поглядел на человека перед собой и облизнул обожженную морду. Уильям отковылял еще глубже, во вторую комнату, и прижался вспотевшей спиной к задней двери, выставив перед собой факел — другого оружия у него не было.
Вурдалаки забрались в дом.
Следом на пороге появился худой человеческий силуэт. Это был тот самый незнакомец, с которым Уилл столкнулся на улице. Теперь стало понятно, что перед ним представитель аристократических кровей. Об этом говорило все: и красный кафтан из дорогой ткани, и благородная осанка, и перстни на пальцах.
Незнакомец вошел той самой походкой, которая свойственна людям, облеченным властью с рождения: плечи развернуты, спина ровная, а руки по-хозяйски сложены за спиной. Спокойный и неестественно бледный, этот не молодой и не старый мужчина был весьма красив, на его челе сиял ум, а глаза с беззлобным любопытством разглядывали рыбака. Волосы его были подвязаны в хвост на затылке, а худое и острое лицо смягчали косматые брови.
— Кто ты такой? — прокричал Уильям. — Помоги!
Они встретились взглядами. Аристократ любезно улыбнулся; улыбка обнажила острые клыки, отчего Уиллу стало еще страшнее. Его последняя надежда на спасение угасла, как скоро погаснет его жизнь. Тогда он затравленно посмотрел на мешок шинозы и перехватил факел другой рукой. Его загнали в угол; он прижался к двери сеней, понимая, что нельзя пускать их за нее. Раненый вурдалак припал к дощатому полу, готовясь к атаке на беззащитную жертву.
Аристократ прошел мимо лежавшего в углу мешка, загородив его, и сложил руки за спиной. Замахнувшись факелом, Уилл с силой швырнул его в незнакомца. Тот насмешливо и изящно отодвинулся в сторону — факел пролетел мимо, упав на мешок; пламя быстро занялось на сухой ткани. Ленивым взором незнакомец проводил неудачный бросок и замер, когда почувствовал что-то неладное.
Тихо зашипела шиноза. Ш-ш-ш-ш-ш… Уильям оскалился и хохотнул. Вурдалак прыгнул на него, вцепился в руку, выставленную для защиты. Грохотнуло. Незнакомца унесло, будто пушинку, в сторону. Уилл почувствовал болезненный удар и потерял сознание.
Небо озарила яркая вспышка желтого цвета. На мгновение стало светло, словно днем. Вурдалаки в деревне завизжали от ужаса, бросили растерзанные тела и скрылись в лесу. Грохот стоял такой, что даже спящие в Больших Вардах люди подскочили со своих кроватей.
— О Ямес, что это, — прошептал испуганно Кадин, уводя людей по тропе прочь от места побоища.
Глава 3. Наследие
Черное небо посерело, серая мгла поднялась от земли; солнце вот-вот должно было показаться из-за горизонта, но пока еще укрывалось за верхушками гор. В Малых Вардцах было на удивление тихо: ни птицы, ни зверя, и даже рыба не плескалась в ручье неподалеку.
Уилл очнулся от забытья.
Глаза его застлала пыль — попытавшись открыть их, он почувствовал резь. Чтобы освободить руку, лежащую под чем-то тяжелым, он пошевелился и вскрикнул от острой боли. И тут же закашлялся кровью. Превозмогая боль, ему удалось вытянуть правую руку и очистить лицо от крупной крошки и пыли. Тогда взгляд его прояснился. Он тяжело повернул голову, чтобы осмотреться. Дом их был разрушен до основания, все обвалилось, а сам Уильям лежал на этих развалинах, придавленный балкой и камнями. Из его бока гадко торчал тонкий брус, который ранее служил опорой для кровли. Чуть поодаль валялось развороченное тело вурдалака, прыгнувшего на него перед самым взрывом. Видимо, вурдалак принял на себя большую часть удара.
Справа от Уилла лежал тот самый аристократ. Ему повезло гораздо меньше — в момент взрыва он стоял вплотную к мешку с шинозой. У него почти целиком обгорел красивый красный кафтан; изуродовало, скрючило ноги, оторвав их так, что они держались на одной лишь коже; переломило пополам руку, а потолочная балка прошила насквозь тело, пригвоздив к земле.
Уильям разглядывал припорошенный пылью труп, когда глаза у трупа вдруг распахнулись, пронзительно-ясные, и он улыбнулся. Клыки сверкнули белизной на обгоревшем лице.
Уилл вздрогнул.
— А ты молодец, — послышался вкрадчивый голос. — Удивил… Не ожидал я найти шинозу в крестьянском доме.
— Ты кто… кто такой?
— Для тебя, как простого человека, пусть я буду таким же простым демоном.
Незнакомец мотнул головой, чтобы тоже избавиться от застилавшей глаза пыли. Сделав это, он с интересом посмотрел на тщетные попытки Уилла освободиться, когда тот силился со стоном вытащить брус из бока, и заметил:
— На твоем месте я бы даже не пытался — только умрешь быстрее.
— Может… это и к лучшему… мне и так не выжить, но я поступил… поступил правильно. Еще и тебя с собой заберу к Ямесу.
— Хочу огорчить, однако твой поступок тяжело назвать правильным. Он иррационален по своей сути. Если бы ты не стал помогать своей старой матери, которой и так осталось немного в соотношении с твоей еще непрожитой жизнью, то вурдалак бы не разорвал тебе бедро. И ты бы спокойно покинул деревню вместе с остальными.
