К этому моменту всадники уже настигли его. Один направил в его сторону копье и, пришпорив коня, помчался вперед. Но лошадь резко остановилась, взбрыкнула перед самой целью, не желая продираться через высокий куст. И Уильям воспользовался этим: он схватил верхового за ногу и сдернул наземь. Испуганный конь пробил подкованным копытом голову своему ездоку и умчался в лес.
А второй всадник уже несся на Уильяма со спины, но тот успел обернуться и заметил нацеленное в него копье. Он дернулся, отскочил, но острие пронзило правое плечо и обломалось. Его сильно откинуло назад. От боли помутнело в глазах, и он почувствовал, как ярость захлестнула его. Не отдавая себе отчета, Уильям встал, качаясь, вырвал из плеча остаток копья, зарычал и швырнул его во всадника. Всадника сдуло с седла, словно пушинку.
Истекая кровью, он стал искать глазами третьего конника, однако тот уже мчался в сторону тропы с криками о помощи.
Уильям испуганно подбежал к коню, попытался залезть на него, неумело цепляясь за переднюю луку одной рукой, чтобы вставить ногу в стремя. Но конь брыкался, бил копытами, а стремя вместе с ним моталось из стороны в сторону. Легко сбросив с себя неумелого седока, животное вырвалось и ускакало в лес. Ударившись о землю спиной, Уильям болезненно и глухо застонал. Он с трудом поднялся, разогнулся. Рука его безвольно повисла вдоль туловища. Между тем он себя чувствовал странно: кровь прилила к его лицу, а тело охватило непонятным жаром. И тут он понял, что вокруг пахнет кровью, что запах ее стелется по лесу.
А издали, с запада, уже начали доноситься отзвуки утопленных в чаще голосов. Значит, там были другие отряды.
Стараясь не глядеть на трупы вокруг, Уильям прижал раненую руку к груди и помчался как мог в другую сторону. Подальше от преследователей. Подальше от дурманящих запахов крови. Значит, люди Райгара ищут его, как и говорил Гиффард.
Куда же ему бежать?
Лай собак не утихал и временами возникал то слева, то справа. Пока еще вдалеке, но расстояние лишь вопрос времени. Они знают, где он, и загоняют, как зверя. Неужели он стал зверем? Как он смог расправиться с нападавшими? Страх гнал Уильяма вперед. Он продирался сквозь кустарники, ветви хлестали его, царапали лицо, руки и ноги. Но он все бежал и бежал, пытаясь оторваться, надеясь забраться в самое темное место леса, куда даже самые рьяные преследователи не рискнут зайти.
Шум погони приближался, лился сзади и с боков.
Сосновый лес кончился. Уильям выбежал на большую прогалину, за которой рос уже густой темный ельник. Перед ним было весеннее озерцо, пересыхающее в остальное время. Все здесь лежало открытым взору, все как на ладони, ровно, и Уильям бросился вдоль берега к плотно стоящим елям, надеясь отыскать в их тьме спасение.
— Вон он! — завопил выскочивший из сосняка всадник. — Ату его! Ату!
Уильям помчался наперегонки со смертью.
Сзади, в паре десятков шагов, послышался лай своры, где было больше десяти собак. Они словно летели над землей, темно-серые, вытянувшись стрелой, шумели мелкими камнями, окаймляющими озеро. Но Уилл не оборачивался. Только чувствовал, что конец его близок. Ельник был еще далеко. «А может, прыгнуть в воду?» — подумал он. «Или позвать Вериатель?» — вдруг промелькнула дикая и неожиданная мысль. Но рисковать любимой подругой ему было страшно. Что может сделать кобыла, пусть и демоническая, против вооруженных копьями конников и своры злобных псов?
Ему на спину прыгнули. Он почувствовал сначала тяжесть собачьего тела, потом как его повело, и он споткнулся, упал вперед, больно ударившись. Тут же свет над ним померк от оскаленных морд. Заклацали страшные челюсти, и горячее собачье дыхание окутало его смрадным облаком. Он закричал от боли и страха. Его рвали, терзали, как загнанного зверя, и Уилл в исступлении катался по земле, пытаясь защитить тело от укусов.
Тем временем его окружил прискакавший отряд всадников.
— Смотри, как хорошо они справляются, — довольным голосом сказал один и направил копье на беглеца. — Может, пускай они его того, насмерть? Видели, как он двоих наших уделал?
— Коннетабль приказал взять его живым. Значит, возьмем живым! — ответил ему второй.
Он приготовился спешиться, чтобы оттащить псов за ошейники, когда над озером раздался душераздирающий протяжный вопль. Безо всякого приказа собаки бросили лежащего в луже крови Уилла, ощерились и исступленно залаяли. Всадники испуганно завертели головами по сторонам. Но вопль больше не повторился. Зато умолкло все вокруг, будто поддалось этой нарочной тишине.
Вода в озере забурлила, и оттуда выскочило нечто черное. Оно в прыжке перемахнуло через головы всадников и оказалось по другую сторону; затем неестественно замерло. Всадники с ужасом поглядели на зубастую страшную кобылу.
— Кельпи! Кельпи! — завопил кто-то.
Воспользовавшись замешательством, Уилл попытался выползти из окружения собак. Но собакам уже было не до него; поджав хвосты, они бросили хозяев и трусливо поспешили к ельнику, чтобы спрятаться.
Черная кобыла взвизгнула и кинулась на ближайшего верхового, выставившего копье. Его острие пронзило ее насквозь, однако демоница даже не почувствовала этого. Сверкнула обезображенная пасть — и воин свалился с лошади обезглавленным. Дико вереща, да так, что кровь стыла в жилах, кобыла кинулась к другим и рвала на части любого, кто ей попадался. Казалось, копья, вонзавшиеся в ее плоть, не причиняли никакого вреда — раны мгновенно затягивались, а демоница становилась лишь свирепее и злее.
Уильям пытался ей помогать. Тяжело ковыляя, он петлял меж перепуганных противников и пронзал их подобранным копьем либо выкидывал из седла, хватая за ноги. Демоница завершала начатое, добивая, вонзая белоснежные зубы, остервенело лупя копытами, где каждый удар был подобен удару молотом.
Вскоре над озером вновь воцарилась тишина. То была мертвая тишина — одиннадцать разорванных трупов легли на берегу. Никому не удалось скрыться. И тем зловещее был вид совершенно спокойных лошадей, стоявших над телами своих хозяев, — словно и не случилось никакой бойни.
Слушая эту тишину, Уильям зашатался и попытался удержаться за копье, которое воткнул в землю. Запах крови проник в его мысли, окутал их, вернул чувство голода. Он осмотрелся, но потом пожалел об этом: от увиденного его стошнило, и он упал на колени, схватившись за горло.
— Вериатель, — прошептал он неживым голосом, вытирая кровь с разбитых губ. — Спасибо.
Уже в человеческом обличье Вериатель нежно погладила его по волосам. Подняв голову, он увидел, что она улыбается и по ее белому лицу стекает кровь. Кровь эта принадлежала не ей, потому что она с удовольствием слизывала ее с губ и пальцев.
— Мне нужно уйти отсюда, — прошептал Уильям, с трудом поднимаясь на ноги.
Пересиливая себя, он побрел прочь от этих манящих запахов. Он не понимал, почему уходит. Но что-то его вело отсюда, внушая омерзение. Все в голове спуталось… Он ковылял вдоль берега все к тому же темному ельнику, а рядышком с ним пританцовывала демоница. Она высоко вскидывала стройные ножки, прыгала и кружилась. Если бы не одно «но»: в руке она держала кусок плоти, вырванный то ли со спины, то ли с бедра кого-то из воинов. Время от времени она вгрызалась в него своими белоснежными зубками и жевала, счастливо пофыркивая.
