Заканчивая свой рассказ, Уильям поведал о старом демоне, который явился из пробитой в развалинах дыре. Сообщил и о том, как его поймали из-за предателя Хемарта. А дальше история графу уже была хорошо известна, причем даже лучше, чем самому Уильяму, который провалялся в забытье несколько дней.
— Ну что ж, — подытожил Филипп. — Спасибо, что все рассказал предельно правдиво. Буду честен, твоя история меня удивила. За свои годы я повидал многое, но такого рыбака, как ты, я еще не встречал! Дочь моя, — обратился он, — сходи, пожалуйста, за новым кувшином крови для нашего гостя. Думаю, ты можешь смело зайти в эту камеру и без меня — тебе ничего не угрожает.
Граф поднялся со стула и направился к выходу. Йева вышла вместе с ним. Лязгнул засов, и Тастемара удалились. Когда узилище осталось далеко позади, граф уже серьезным тоном, растеряв всякую веселость, спросил дочь:
— Где Лео?
— Не знаю, отец… Вероятно, на торговой площади выискивает красивые безделушки, как обычно. Ему не очень интересен наш гость.
— Да, я понимаю, его волнует лишь то, чтобы суд состоялся как можно быстрее. Как отнесешь кувшин, найди брата, и ждите меня в Красном кабинете. Состоится важный разговор. У нас возникли крайне серьезные проблемы с этим рыбаком…
* * *
Как только шаги стихли, Уильям взял стул и подвинул его к окну, встал на цыпочки и выглянул из-за решеток. Эта тюремная комната была крайней в коридоре, и вид из нее должен был быть другим. Но нет. К пейзажу добавился лишь кусочек полей, засеянных яровой пшеницей, уже давшей молодые всходы. Печально вздохнув, Уилл вернулся на кровать.
Он лежал и обдумывал долгий разговор с графом: не слишком ли откровенен он был? Снова лязгнул засов, и внутрь вошла Йева с кувшином, наполненным кровью. Когда она повернулась к нему спиной, чтобы поставить его, Уилл с интересом рассмотрел ее. Рыжие волосы были ему в диковинку: почти все жители Офурта имели шевелюры от темно-серых до черных. Йева двигалась тихо, шелестя подолом платья-сюрко. Грудь ее украшала золотая брошь с вороном, а волосы сверху были схвачены обручем.
Она поставила кувшин на стул и улыбнулась Уильяму, лежащему на кровати без всякого движения.
— Вы вроде бы умеете читать?
— Умею.
— Может, вам что-нибудь принести завтра, чтобы скрасить досуг?
— Да, было бы замечательно.
— А, и еще. Мы нашли это, когда обрабатывали раны.
И она достала тоненький серебряный браслет, протянула его Уильяму, который принял украшение бережно, будто величайшее сокровище.
— Спасибо. А я уж было решил, что обронил его где-то в лесу или в Вардах.
— Как видите, он уцелел. Это браслетик вашей невесты?
— Да… бывшей…
И лицо его омрачилось горестями. Тогда Йева поняла, что ее вопросы неуместны. Пообещав принести книгу и забрать кувшин позже, она вышла из узилища, закрыла засов и поторопилась в комнату, чтобы надеть накидку и выйти в город на поиски Леонарда. Однако того не пришлось искать — он уже сидел в своей комнате и перебирал купленные на рынке побрякушки: часть из них будет выброшена в течение пары дней, еще часть — закинута в сундук и забыта, а что-то все же найдет свое место в душе падкого на блестящие и красивые вещи Лео. Тогда это будет пришито, прикручено, подвешено туда, где доставит своим видом радость.
* * *
Близнецы направились в кабинет. Кабинет этот был мрачным, носил черты гостиной, что раньше была здесь. Стены укрывали темные гобелены с вороном, мебель тоже была темной, и даже свет заглядывал сюда редким гостем — через тяжелые красные гардины пробивалась лишь тоненькая его полоска.
Была ли эта темнота прихотью нынешнего хозяина — неизвестно, ибо Филипп говорил, что обставлял комнату и сохранял ее во тьме из уважения к своему предку, Ройсу фон де Тастемара. Ни портретов, ни картин здесь не водилось. Все пространство вдоль стен занимали шкафы и сундуки, забитые книгами, журналами и свитками. В углу сохранился старый камин, блеклый и давно не видавший огня, — граф любил холод, отчего посетителям приходилось кутаться в теплые вещи.
Сейчас весь кабинет был завален открытыми книгами. На кушетке рядом со стопкой сидел старый управитель. Он устало смотрел на иллюстрации в книге под названием «Традиционный костюм Юга» и на удивление шустро перелистывал страницы.
— Ну вроде бы все сходится, господин. Как вы и сказали, шаровары, рубаха, поверх расписной плащ. Любят светлые одежды, украшают бороды и волосы, переплетая их в косички и прикрепляя различные предметы типа камушков, монеток, колец… Еще часто разрисовывают лица какими-нибудь знаками, в зависимости от того, к какому классу магов принадлежит человек. А вот этих вот рисунков на лице не было же?
— Это бы чересчур бросалось в глаза северянам, — покачал головой граф, разглядывая разложенную в книге карту королевства Нор’Эгус, в которое входил город Нор’Алтел. — Дети, когда вы проезжали по тропе, ведущей в Офуртгос, видели ли вы каких-нибудь странных путников? — обратился он к вошедшим близнецам, не поднимая головы от карты.
— Нет, — в один голос ответили Йева и Леонард. Затем Лео добавил: — Встретили лишь несколько гонцов и двух купцов, но они все были одеты как жители Солрага и Офурта.
— А может, он все-таки обманул вас? Ну, попытался, — нерешительно спросил Него.
— Нет, про Зостру он сказал правду. Уж ложь от деревенского юнца я распознаю, — ответил Филипп. — Да и слишком много деталей, которые сходятся. А вот этот Зостра его явно обманывал. Него, купцы из Нор’Эгуса бывают у нас на ярмарках?
— Да. Из Нор’Куртула каждый год приезжает на день Аарда господин Ар’Клависсалар, который принимает заказы на ткани и дерево. Тьфу… Или Ра’Клависсалар. Черти бы побрали эти ломаные южные фамилии с их хозяевами!
— Если будем успевать до суда, то нужно будет обязательно разыскать этого купца и расспросить как следует. Выяснил ты про цепь с витыми змеями?
Управитель снова поднял глаза к потолку в немой молитве о спокойствии и тишине и ответил:
— Нет пока, господин. Ищу.
Граф привстал с кресла, размялся и снова сел, сложил локти на стол и посмотрел на ожидающих близнецов.
— Садитесь. — И он властно указал на кушетки рядом с Него.
Брат и сестра подошли, отодвинули книги и послушно примостились на краю, касаясь плечами друг друга.
— Как я и рассказывал ранее, тридцать пять лет назад я привез вас из Далмона. Когда мы свиделись с Гиффардом, у нас произошел уговор. Скорее, даже сам старина Гиффард предложил передать свою жизнь тебе, Леонард, чтобы ты стал наследником его рода. Он хотел объединить роды Аверинов и Тастемара. Тебе тогда было три года, поэтому мы ничем не закрепляли наш уговор, все обсудили просто на словах. Было решено, что когда тебе исполнится семьдесят, что, кстати, на тридцать лет меньше того возраста, когда я сам стал старейшиной, то Гиффард явится к нам, мы оформим его завещание в двух экземплярах, закрепим печатями и приведем в исполнение. Бумаги нужны были для совета. После обряда я планировал направить одну копию в Йефасу для подтверждения.
