Уильям проснулся с серым рассветом. Он вылез из-под льняника и поднялся с пола. Близилась пора Лионоры, посланницы Ямеса и богини осени, — и утренняя прохлада пробирала до костей. Обычно в это время года дедушка не только рыбачил, но и заготавливал дрова на холодный сезон, а теперь здоровье его стало совсем плохо, потому он собирался привлечь к работе внуков.
Войдя в дом, дедушка нарочито громко затопал ногами:
— Так, Уилл, ты проснулся. Буди брата, удочки в зубы и вперед на Белую Нивь! Сегодня пасмурно, так что клев будет хорошим — рыба смелая.
Неудивительно, что Малик мигом проснулся и сонным взором уставился в стену, а Уиллу не пришлось его расталкивать.
— О, раз ты уже проснулся, внучок, то собирайтесь давайте. Малик, научи брата тому, чему учил тебя я! Бегом! Прекращайте болтать с Ямесом!
Братья быстренько позавтракали вчерашней ухой и собрались на рыбалку. Они взяли плетеные короба, удочки и вместе отправились к реке, протекавшей неподалеку от их горной деревни. Там они нашли место со спокойным течением, небольшой глубиной и раскидали опарышей в качестве прикормки.
— Я не собираюсь тебя учить, малой. Учись всему сам, ты же гра-а-амо-о-отный, — озлобленно предупредил младшего брата Малик и отсел от него подальше.
Время от времени рыболовы меняли места, переходили с одного на другое в поисках более удачного клева.
Как более опытный и взрослый, Малик за несколько часов наудил почти полный короб мелкой и относительно крупной рыбешки. К обеду он взвалил ношу себе на плечи и развернулся.
— Сиди тут сам, малой, ты даже половины короба не наловил! Вот как полный наберешь, тогда и приходи домой, — с этими словами, пригладив привычным жестом волосы рукой, грузный Малик пошел к дому.
Ну а Уильям остался один. Вытащив удочку, с крючка которой хитрая рыба только что безнаказанно стащила червя, он насадил другого. Свистнуло удилище — и поплавок вынырнул в небольшой заводи.
Начало припекать солнце, даря последнее тепло одинокому рыбаку на берегу речушки. Чтобы укрыться от зноя, Уилл потянулся за шляпой, лежавшей рядом с коробом, и вдруг увидел подле себя чьи-то босые ноги. Он испуганно поднял глаза. Около корзины стояла девочка с длинными и прямыми черными волосами по пояс, бледная, чуть сутулая, но все же красивая.
— Ты кто? — удивленно спросил он.
Девочка молчала. Она лишь хлопала глазами и наклоняла голову то в одну сторону набок, то в другую, рассматривая Уилла. Тот быстренько вытащил льняную леску с уже пустым крючком, с которого шустрая рыба снова стащила червя, и привстал, чтобы получше рассмотреть молчаливую гостью.
Тело девочки покрывало помятое серое платьице до щиколоток, с которого стекала вода. В ее мокрых волосах проглядывала тина. А глаза… Уилл охнул, когда заглянул в них. На него смотрели не глаза, а бездонные голубые озера, большие, с чуть приподнятыми внешними уголками.
Так дети и глядели на друга. Вдруг девочка фыркнула, но фыркнула не по-человечески, а по-лошадиному. От этого Уилл побледнел и отпрыгнул назад, как встревоженный в траве кузнечик.
— Кельпи? — воскликнул он.
Потоптавшись на месте, девочка закивала и подошла ближе, спокойно ступая босыми ногами по острым камням. В горле у мальчика пересохло от страха. Он быстро схватил короб и потащил его за собой, устремляясь все дальше от реки.
Его соломенная шляпа так и осталась лежать на берегу. Девочка придвинулась к ней, подняла и попробовала отгрызть кусочек белоснежными зубками. Надкусив край, она фыркнула. Потом повертела шляпу в руках и, наконец, направилась с ней за мальчиком, который уже закинул короб на спину и улепетывал в сторону дома — благо до него было десять минут быстрым шагом. Уилл все ждал, что услышит позади громкий визг или демонический лязг челюстей с острыми клыками. Страх целиком овладел им, и он ни разу не оглянулся, пока не очутился у самой двери дома. Только тогда он осмелился посмотреть назад, но никого не увидел…
Дедушка хотел уже пожурить внука за то, что тот вернулся с полупустым коробом, но, заметив перепуганные глаза мальчика, передумал.
Все домашние, кроме Малика, окружили Уилла и стали расспрашивать, что случилось. Он хотел было рассказать о кельпи, но вовремя остановился, вспомнив счастливое время у озера. Вместо этого он поведал выдуманную историю о том, как заметил чью-то тень и очень испугался. Возможно, самого вурдалака или кого пострашнее! От этих слов все вокруг мальчика резко побледнели, а потом принялись успокаивать его, поглаживать по спине и радоваться, что ребенок вернулся домой целым и невредимым.
* * *
На следующий день братья вновь отправились на рыбалку. И вновь Малик еще до полудня набил корзину рыбой и победоносно удалился, обозвав брата неудачником. Уиллу пришлось остаться на берегу заводи, втянув голову в плечи.
Как только старший брат скрылся в лесу за зелеными разлапистыми соснами, послышалось тихое сопение:
— Уфш-ш-ш, уфш-ш-ш…
Дернув от страха плечами, Уилл повернулся. И снова увидел девочку. Она стояла совсем рядом, в каких-то двадцати шагах, и держала в руках его шляпу.
— Ты хочешь меня съесть? — испуганно прошептал Уилл. Он понимал, что каждый день не сможет убегать от девочки.
Подумав, она отрицательно фыркнула, мотнула головой, раскидав по плечам мокрые волосы, и подошла ближе. Уилл напрягся и подскочил с каменистого бережка. Не переставая разглядывать его, девочка вдруг протянула шляпу и замычала. Он, чуть дрожа, сделал шаг навстречу и взял слегка влажный головной убор.
— Спасибо. А в реке топить меня не будешь? — Уилл снова задал вопрос, прикрываясь шляпой, словно щитом.
Девочка странно рассмеялась. Смех получился чистым, звонким, но все равно каким-то нечеловеческим. Затем она подбежала к заводи и прыгнула в нее. Оказалось, вода здесь доходила ей едва выше колена. Попрыгав в воде и окончательно распугав всю рыбу, она вернулась на берег и выжидающе подняла брови.
— Да, да, вижу, что не утопишь. Я думал, ты не можешь покидать озеро…
Уилл все еще не доверял гостье, хотя очень хотел.
Тогда девочка подбежала к нему вприпрыжку, и он вздрогнул, сам того не желая, но остался стоять на месте. Лишь побелел от страха еще сильнее. Девочка ткнула пальцем в грудь Уилла — и он почувствовал легкое покалывание. Потом она показала на себя и изобразила пальчиками движение бегущих ног.
— А-а-а-а. Так ты пошла за мной? — догадался Уилл.
Девочка в ответ радостно закивала. На ее детском лице очень странно проявлялись эмоции: то слишком ярко и глупо, то тускло, и тогда личико казалось каким-то нереальным, словно каменным. Хотя мордашка ее все равно была весьма приятна и мила. А большие, обрамленные густыми ресницами глаза вобрали в себя все тона сине-голубого цвета. Они притягивали взгляд Уилла, а он будто тонул в них, завороженно всматриваясь в бездонную глубину. И невольно поддавался чарам.
