Видя, как этот милый рыцарь превозмогает боль, продолжая доставлять радость своими комплиментами, Йева прониклась к нему симпатией. Романтические порывы всегда трогали ее сердце. Поэтому она решила помочь и обратилась к старому управителю, одиноко сидящему с краю стола. Сгорбленный Него смотрел на пирующих гостей отрешенным взглядом, как взирает всякий сошедший с тропы жизни.
— Него. У вас, кажется, было лекарство от головных болей?
Глухой Него не ответил.
— Него! — повторила графская дочь.
— А? А? — вздрогнул старик.
— Я говорю: помните, вы лечили у купца Боггдора головные боли? У сэра Вирджина та же проблема. Не могли бы вы подсобить?
— Да, да, госпожа! Я все немедленно принесу!
И старик, приосанившись, оживленно заковылял прочь из зала, радуясь тому, что его опыт, знания и умения хоть где-нибудь еще пригодятся. Вслед ему посмотрел изнемогающий рыцарь Вирджин.
— Премного благодарен, миледи… но, боюсь, мне поможет лишь время. Я испробовал все, миледи… поверьте мне, — Вирджин силился вежливо отказаться, но ощутил новый приступ и резко замолчал. — Только бы перетерпеть день…
Пнув сапогом слугу, собирающего под столом кости, барон с развязной ухмылкой посмотрел на своего страдающего товарища, а потом на Йеву.
— Где ваши брат и отец, миледи? — прогремел он басом.
— Я не знаю, сэр Даймон.
— И музыки не хватает… Где музыка?! В Габбросе у короля на завтраках, обедах и ужинах всегда был хотя бы один менестрель! — возмутился он и хлопнул огромной ладонью по столу.
Сморщив нос, Йева озадаченно взглянула на наглого барона, не зная, что ответить. Сидевший рядом казначей Брогмот пришел на выручку. Он снял свою забавную шапочку, пригладив на ее макушке перышко ворона, и деловито произнес:
— Господин граф не любитель музыки. Так что ни менестрелей, ни шутов в нашем замке не водится, сэр Даймон.
— Да разве ж есть на свете человек, который бы не любил музыку? — спросил Вирджин. Он не смог смолчать там, где, как он считал, хорошо разбирался.
— Как видите, есть, — дернул плечами Брогмот. — Господин граф очень рассудительный… человек. Ему чужды праздность, леность и безделье, поэтому он не признает их.
— Удивительно! Как у такого человека мог родиться сын… столь чувствительный к музыке и поэзии. Или таланты Леонарда передались от графини? — удивился Вирджин.
— Я не знаю, сэр Вирджин, — ответила Йева, покачав печально головой. — Наша матушка умерла, когда нам с братом было три года.
— Столь рано? Сочувствую вашим прошлым горестям… Теперь мне понятна причина, почему по вашему замку не разносятся сладостные звуки. Потеряй я столь рано жену, может, я бы также отверг из жизни все, связанное с ее памятью…
Йева нахмурилась.
В зал вошли Филипп и Уильям. Последний отвесил поклон мерзнущему послу, который кутался в плащ, и его свите. Затем присел рядом с графской дочерью. Филипп тем временем наблюдал, как его слуга безуспешно пытается собрать под столом обглоданные кости, пока того остервенело лягают сапогом под дых. Тогда он обратился к барону ледяным тоном:
— Сэр Даймон Голдрик, прекращайте пинать беднягу Фарольда!
Барон замер. Его бычья шея побагровела, поскольку этот прилюдный приказ от чужого сюзерена оскорбил его честь. Он встретился с обидчиком гневным взглядом. Схватка их была коротка. Барон увидел непоколебимый, спокойный взор синих глаз; он знавал, что люди с таким взглядом, как у графа, способны на многое. Кивнув, он подчинился.
Благодарный слуга закончил свое дело и вылез из-под стола с полными руками костей. С восхищением он взглянул на своего хозяина.
— Граф, где ваш сын? — вмешался посол, желая снизить накал страстей.
— Не знаю. Видимо, перебрал вчера вина.
— Как жаль, что Леонарда не будет… Ведь уже в обед мы выдвигаемся в обратный путь, — с сожалением сказал Вирджин. — Он невероятно приятный собеседник… очень хорошо осведомлен о современных веяниях литературы, тонко чувствует поэзию и душевные порывы авторов! — Он снова вздрогнул от головной боли.
— Да, Леонард — знаток…
Ответ графа был уклончив, потому что за всю свою невероятно длинную жизнь он никогда не интересовался ни поэзией, ни музыкой. Он был продолжателем дела своих предков — старой военной аристократии.
В зал вернулся запыхавшийся Него и протянул кубок рыцарю Вирджину. Тот сделал осторожный глоток; вкус его устроил, и он залпом осушил кубок.
— Благодарю… А что это? Очень знакомый запах… — сэр Вирджин подозрительно принюхался.
— Кхм, давайте я сообщу об этом чуть позже. Если зелье возымеет эффект. — Него не решился при гостях раскрывать, что основа его снадобья — толченые жуки-вонючки, смешанные с травами.
— Секреты, секреты? — заинтересовался рыцарь.
Казначей Брогмот незаметно переглянулся со старым управителем, еле сдерживая смех. Именно он направил к Него знакомого купца, чтобы его вылечили, поэтому состав рецепта знал наизусть.
— Кстати, уважаемый Ханри, — обратился к послу Филипп.
— Да?
— Я подготовил ответ королю, будьте добры, передайте. И, как и просил, здесь послание моему помощнику в Габбросе — Боббио Натифуллусу. — Он снял с пояса два футляра с письмами.
— Безусловно, сделаю! В свою очередь, перед отъездом я бы хотел поинтересоваться у вас насчет некоторых вопросов.
— Да, я вас слушаю.
— Какие у вас отношения с Офуртом?
— С Офуртом? Никаких, — коротко ответил граф, и его помощники хмыкнули.
— Как это? — удивленно поднял брови Ханри. — Как можно не иметь отношений с соседом?
Все вокруг обратились в слух.
— А вот так, — отрезал Филипп. — В последние годы Офуртгос торгует только с Имрийей, своим западным соседом. Тракт там безопасный, открытый, пролегает по широкой долине. А та дорога, что связывает нас с Офуртгосом, — мало того что единственная, так еще и чревата бедами. Что касается малых поселений, там жизнь будто застыла — им не нужны купцы… А почему вы вдруг так живо заинтересовались Офуртом?
Посол нахмурился:
— Они уже долгое время не отправляют в Габброс ни одного дарена по проездным пошлинам. Почивший король посылал туда и гонцов, и небольшие отряды.
— И?
— Сгинули, — еще больше посмурнел Ханри.
Барон громыхнул пустым кубком по столу и прорычал по-медвежьи, басом (каменные стены зала задрожали от очередного раската грома снаружи замка):
— Заслать туда пару эскадронов! Быстро заплатят!
— Я похож на сборщика податей? — холодно заметил граф.
Ханри Обуртальский заерзал на лавке.
