– Ага! – фыркнула я. – И приобретение новых. Не хочу терять контроль над собой.
– Ты влюбилась в моего братца на трезвую голову. Тебя не страшна потеря контроля. Все самое страшное уже случилось, – отозвался нахал, и я с трудом удержалась от того, чтобы пустить ему в спину воздушный пинок. Остановило меня лишь понимание: если Лайон влетит в бутылки с наливкой и все их перебьет, конечно, можно будет списать это на происки нечисти, но, боюсь, убытки все равно повесят на нас.
Я принципиально не стала заходить в винный погреб и светить Лайону, облегчая задачу, не собиралась. Демонстративно направила фонарь вглубь коридора, откуда могла на нас напасть непонятная и страшная нечисть, стерегущая окорок. Правда, парень справился сам. Видимо, зажигать элементарные светлячки его в заграничной академии все же научили.
Я хоть и злилась на запершего нас тут соседа и наглого Лайона, но чувствовала некоторую ответственность. В конце концов, я здесь единственный боевой маг, а значит, должна защитить простых смертных, даже если в роли беззащитного смертного этот наглый, избалованный Лайон, и изловить угрожающую хозяевам дома нечисть, пусть хозяева поступили со мной отвратительно. За их поведение я отомщу потом, когда этим нехорошим людям не будет угрожать реальная опасность.
И мне совершенно не нравилось, что контролировать с Лайоном его же безопасность невозможно. Вон бубнит что-то себе под нос и перебирает бутылки, а спина открыта нападению любого чудовища. Хорошо, что здесь я стою, пока он определяется, какой именно алкоголь изволит сегодня пить. Ценитель нашелся! Тоже мне.
К счастью, надолго парень не застрял. Минут через пятнадцать отвлекся от инвентаризации чужих запасов. В руках Лайон держал пыльную бутылку с наливкой, которая стояла тут, похоже, еще со времен магической войны.
– Это хоть пить-то можно? – скептически поинтересовалась я, изучая нечто пузатое, покрытое толстым слоем пыли и паутины с этикеткой, написанной от руки.
– Ты же в любом случае не хотела, – ответил парень.
– И до сих пор не хочу. Просто если ты траванешься, что я с тобой буду делать в этих катакомбах? У нас был курс оказания первой лекарской помощи и это единственный предмет, по которому у меня стоит четыре балла, и то потому, что если бы мне поставили три, плакал бы мой золотой диплом.
– Ценю твою заботу, Трисс, но я же говорю, что у меня нет привычки пить непонятно что, а эта наливка обещает быть вполне приличной. Проверим мою интуицию. Позже, когда убедимся, что распитию нам не помешает нечисть.
– Пока я никакой нечисти тут не наблюдаю.
– Так и я не наблюдаю, как впрочем, и копченого окорока, за которым, по словам хозяина, эта нечисть и охотится.
– Меня, знаешь, что в этой ситуации напрягает? – Я решила поделиться своими сомнениями с Лайоном. Не то, чтобы его мнение было весомым и ценным, просто делиться было больше не с кем, а высказать мысль хотелось.
– Кроме запертой двери?
– Да. Кроме запертой двери, – согласилась я. – Нечисть охотится за копченым окороком, жена хозяина, да и он сам сюда спускаться боятся. Тебе не кажется, что любая нормальная нечисть уже сожрала бы все, что смогла, и убралась искать вкусное дальше? Что она сидит в этом подвале – ни себе ни людям?
– Ну… – протянул Лайон. – Значит, нам попалась ненормальная нечисть, только и всего.
– Это-то меня и пугает.
За следующей дверью нас встретили полки и ровные ряды стеклянных баночек с разноцветными помидорчиками разных размеров, маленькими пупырчатыми огурцами, с кружочками морковки и фигурными листьями, положенными в маринад для аромата. Грибочки, в том числе и местный вид, который уныло таращился на нас из-за стекла. Потом шел ряд чего-то отдаленно похожего на маринованных лягушек с небольшими узорными патиссончиками, пауки с помидорами и еще какая-то такая же несъедобная, на первый взгляд, гадость, которая вызвала у Лайона небывалый гастрономический интерес.
– Боюсь, две банки подмышками и бутылка вина будут тебе немного мешать убегать от твари, – сказала я, остужая его пыл. Хотя внутренне облизнулась, правда, не на пауков за стеклом, на консервированные половинки абрикосов. Но брать не стала по той же причине. Мы пришли сюда ловить нечисть, а не жрать. Возможно, возьму баночку перед выходом, в качестве платы за причиненные неудобства.
– А мы будем убегать от твари? – удивился Лайон. А я пожала плечами. Кто вас мажоров знает, как вы ведете себя в минуту опасности? Думаю, не очень достойно. Но говорить вслух ничего не стала. Мама меня учила – ни в коем случае нельзя унижать мужское достоинство. Мужики существа с тонкой душевной организацией и к женским подколкам и сомнениям относятся болезненно. А уж мажоры и подавно, им же с детства в попу дуют и золотую ложечку вставляют. Лайону так точно!
На этой не совсем позитивной мысли, мы (оба с сожалением) закрыли вторую дверь и направились к третьей, которую выдавал аромат. Именно там хозяева хранили все самое ценное и вкусное. У меня даже в животе заурчало от плывущего по коридору запаха. Отсветы от фонаря плясали на стенах, а остальной коридор был погружен в темноту. Лайон зажег дополнительное освещение, которое потушил, когда вышел из винного погреба, и стало чуть светлее, правда, ненадолго, потому что на пятно света возле двери в кладовку с окороками наползла жуткого вида тень. Кажется, тварь мы нашли или это она нас?
Глава 6
Я напряглась и выставила перед собой руку, в которой пульсировала магия, но лупить не стала. Смысл тратить силы на тень? Постаралась встать так, чтобы закрыть спиной более беззащитного Лайона, и налетела на него локтем. Оказывается, парень сделал то же самое, что и я. Почему-то это разозлило! Он что, посчитал, будто сможет меня защитить?
Кончики его пальцев искрили, цвет магии был мертвенно-голубой, непривычный. Я не видела ни у кого такого. Это не магия воды, какая у меня – она ощущается иначе, и не воздух – он светлее. Вероятнее всего, какой-то не стихийный дар. Даже удивительно, что парень чему-то научился. Со слов Клинта выходило, что Лайон просто прогуливал родительские деньги, ради галочки числясь в какой-то академии.
– Как ты думаешь, что это? – тихо спросил он меня, не подозревая, о чем я только что некрасиво размышляла.
– Представления не имею, – отозвалась я и сделала осторожный шаг вперед. Ноги одеревенели и не слушались, но я помнила все, чему учили нас в академии, и сохраняла спокойствие. Главное, не поддаться панике.
Тень на стене дернулась, и раздался утробный, вибрирующий рык, отдаленно похожий на «м-р-р-мойо-о-у!».
– Ты слышала? – Лайон замер. Тень перед нами сгустилась, и на черной кляксе мелькнули горящие оранжевым светом круглые глаза. По спине пробежали мурашки. Еще не парализующий страх, но уже что-то настораживающее, неприятное.
– Слышала, и мне не понравилось, – призналась я, взяла себя в руки, мысленно напомнила, что я боевой маг и, подсвечивая себе фонарем, направилась в сторону двери, рычание за которой становилось все громче. Примерно так же орала у моей подруги кошка, когда у нее пытались отобрать стащенный кусок ветчины. Если не знать, что эти звуки издает маленькое, миленькое белое создание, можно со страху обделаться.
