— Не торопись с выводами, крошка, — холодно произнес он.
Лав оставалось только переспать с командующим и чары станут нерушимыми. Она обрадовалась про себя тому, что скоро все закончится. Ей нужно всего лишь немного потерпеть, что оказалось, не так и ужасно, как могло бы быть. Ведь Феникс чертовски привлекательный мужчина: широкие скулы, волевой подбородок, рост выше ее собственного, что встречается не так уж и часто.
Вдруг кожаный ремень упал ей на шею и резко сдавил горло. Силы в Фениксе оказалось ничуть не меньше, чем сексуальности.
— Наконец-то, — безумным голосом прошептал он ей на ухо, пока та дергалась в попытках освободиться от удавки. — Прекрасное чувство. Возбуждает, не так ли?
Лав брыкалась, царапала ногтями его пальцы затягивающие ремень, пятками толкала его колени, но все безрезультатно. Его было не сдвинуть, не оттолкнуть. Сопротивление только заводило безумного тирана, отчего его дыхание учащалось, а тело становилось горячее.
— Я хотел вырезать твои глаза осколком бокала, но не смог, — шептал он, медленно выдавливая из нее жизнь. — Понимаешь, людям нельзя видеть меня таким. Но теперь мы одни… Только ты и я. И никто нас не услышит. Ты моя до конца!
Феникс толкнул почти задохнувшуюся женщину на кровать. Не смотря на ее рост и массу, она не могла физически совладать с ним, особенно теперь, когда в глазах потемнело, а тело обмякло и задрожало. Мужчина навис над своей жертвой, как в голове раздался огорченный голос Энзо:
— Маршал, опомнись! Ты можешь себя контролировать, держись, ты не хочешь причинять ей вред и будешь потом сожалеть! Маршал, хватит! Закрой глаза, подыши, начни считать до ста, остынь. Вместе мы справимся, обещаю.
— Прочь из моей головы, Энзо! Оставь меня в покое! — прокричал Феникс. — Мне не нужна твоя помощь!
Лав перевернулась лицом вверх и, глядя на обезумевшего партнера хрипло произнесла:
— Не делайте этого!
Он не слушал ни ее, ни Энзо, начав со всей силы хлестать обнаженное тело ремнем, рассекая кожу стальной пряжкой. Женщина скрючилась, прикрывая руками лицо. Удары посыпались ей на спину и ляжки. Она кричала, извивалась, умоляла остановиться и ему это нравилось. На лице Феникса читалось подлинное счастье и экстаз. В конце концов, когда Лав визжала уже не так громко, начав рыдать, он достал складной нож из кармана своего мундира. Услышав металлический щелчок, женщина завопила, брызжа слюной:
— Остановитесь! Вы же любите меня! Вы должны любить меня! Это так работает!
Она наощупь искала у изголовья кровати хоть что-то, чем могла бы защититься. Она не понимала, почему ее способность не сработала. Такого раньше не случалось.
— Я сильно тебя люблю, — вдруг выпалил Феникс, приближаясь к женщине с маленьким острым ножиком в правой руке. — Но не могу совладать с собой.
Он набросился на Лав, вдавив ногами ее руки в мягкий матрас, чтобы жертва не могла сбежать. Зафиксировав ее, он медленно начал срезать кожу с нежной груди, постепенно приближаясь к соску.
— Я хочу увидеть, что у тебя внутри. Хочу любоваться тобой. Я проникну так глубоко в тебя, как не смог никто другой, — бормотал он себе под нос, пока женщина кричала от невыносимой боли. — Ты моя…
***
Напротив небоскреба, где находились Феникс и Лав, росло идентичное здание, также являющееся отелем. Отели-близнецы — так их называли жители Бостона. По случайному стечению обстоятельств, именно здесь Новак снимал себе жилье. Он выбрался на крышу, куда вела винтовая лестница из его номера. Наверху было холодно и ветрено, но мужчина любил подниматься сюда в ночное время суток, когда никак не мог уснуть. Сейчас была именно такая ночь: когда голова переполнена тревожными мыслями, которые делают тебя тяжелым подобно камню и уязвимым к любому прикосновению, словно с тебя содрали кожу, а корка еще не успела нарасти.
По краю всей крыши располагалась высокая прозрачная ограда, установленная в целях безопасности посетителей. Несмотря на то, что через нее было отчетливо видно город, она словно сковывал Новака. Пепельноволосый мужчина взял в руки садовый стул, что стоял на крыше и швырнул его в ограду. Заслон не сломался, но пустил глубокую трещину. Тогда он неспешно подошел к месту раскола и ногой выбил стекло. Когда у края крыши образовалось свободное от барьеров пространство, Новак сел на холодный бетон, свесив вниз ноги. Он смотрел на мерцающие небоскребы. Изо рта его шел пар, а нос щепала приятная прохлада.
— Ты чем-то обеспокоен? — прозвучал в голове твердый мужской голос.
— Да, Зеэль, — не открывая рта, ответил ему Новак. — Ты ведь и сам можешь все прочесть.
— Могу, но думаю, что ты бы предпочел обсудить.
— Так и есть, Зеэль, — шмыгнул носом пепельноволосый мужчина.
— Тебя беспокоит Феникс? Его новый план? — Зеэль знал это наверняка, но решил озвучить.
— За сотню лет я участвовал во множестве безумных идей Маршала. Всегда с готовностью шел за ним, и всегда это оказывалось чертовски весело, но не в этот раз…
— Феникс создает мир для моих братьев. Почему ты недоволен?
— Зеэль, ты ведь видишь все моими глазами. Видишь нас в зеркале.
— Да, — отрезал голос в голове.
— Мои волосы целиком стали пепельными, а глаза неестественно изумрудными. Моя кожа бела как снег. Как думаешь, смогу ли я жить в мире с людьми? Примут ли они меня? А главное, хочу ли я этого?
— К чему ты клонишь, Новак.
— Я всегда шел бок о бок с этим маньяком, чтобы создать мир, в котором мы возвысимся над людьми. Феникс был моей гарантией: если меня ранят, он исцелит. Он умеет нравиться людям и умеет их пугать. Я всегда считал его монстром, диктатором, что нес хаос в каждый город, куда мы приезжали. Но я никогда не думал, что он станет ебливым миротворцем. Зачем? Он хочет надеть на всех браслеты, которые будут контролировать жизнь, перемещения, поступки. Человек ты или мориец, уже не важно. Он хочет поставить нас с тобой в один ряд с ними. Это только вопрос времени, как скоро он и вовсе запрет использование способностей и уровняет всех.
— Ты боишься, что скоро мы не сможем жить в свое удовольствие, как было все эти годы? — голос Зеэля стал тоскливее.
— Когда появился ты, помнишь, я взял это имя. Мы решили, что проживем очень долгую и свободную от всех правил жизнь. Без труда мы сбежали из той вонючей тюрьмы, прихватив с собой неопытного, но жутко амбициозного Феникса. Мы стали особенными: сильными и бессмертными. А теперь он решил все это отнять, захотел, чтобы мы с тобой стали частью системы… Утопии придуманной его дружком Энзо. Место, где никто не сможет грешить безнаказанно! Помню, когда он впервые мне это сказал, я не поверил. Но теперь все по-настоящему… Причем я сомневаюсь, что это касается его собственных маниакальных наклонностей.
— И что ты предлагаешь, Новак?
— Нужно остановить его. Плевать я хотел и на людей и на морийцев. Важны лишь мы с тобой, и никто не будет нас контролировать.
