Учеба – то единственное, что он сделал в своей жизни сам и для себя. Он учился не потому, что его заставили, а потому, что он это любит. Ему искренне нравится видеть внизу листа с заданием отличную оценку, нравится думать о том, чтобы однажды стоять в белом халате с лунным ножом в руке и изучать ровные края живого надреза. И чем ближе к выпуску, тем желаннее и в то же время невыполнимее кажется мечта. Он ждет, когда к нему придут и скажут: женись на дочери Бланов и после окончания учебы вступай в Орден, сынок. Ты служил ему в качестве охотника три года и заслужил место рядом со мной, как и полагается любому уважающему себя траминерцу.
Рейв смотрит по сторонам, пытается выбросить лишнее из головы и цепляется к спорящим Харди-нам.
– Поорете друг на друга позже по этому поводу, – спокойно произносит Рейв и откашливается. Быть старостой ему тоже нравится. Он любит порядок и ответственность, ему нравится думать, что хоть что‐то им контролируется. Нравится видеть результаты. Этот год в качестве главного старосты кажется концом идеального пути. – Сейчас… – начинает он, но его перебивают, глаза Фандера уже полыхают недобрым изумрудным огнем.
– Иная? ОПЯТЬ?
Он ревет, а Энграм идет пятнами.
– Брат, да ладно тебе…
– Фан, слушай, а я согласен с малышом Энгом, – тянет Якобин Блауэр с плутоватой улыбкой.
Рейв устало трет глаза и издает неопределенный раздраженный рык. Да они издеваются. Почему Брайт Масон портит даже старостат, на котором и в помине нет не то что ее – ни одного иного в принципе?
– Вы видели эту девочку? М-м?
Это просто попытка усмирить братьев, Рейв знает. Якоб редко присоединяется к сплетникам, он самый надежный из всех. Блауэр встает со своего места и тянет Фандера, чтобы тот сел, но безуспешно.
– Закрой рот, Якоб! – Фандер не умеет держать себя в руках.
Он много раз ловил брата на горячем в компании «не таких девчонок». И неоднократно в Академию заявлялся мистер Хардин с разговором к младшему сыну. Чего только стоила дружба Энга с Нимеей Нокой. Эти двое были неразлучны с самого детства и пропадали в саду Хардинов с утра до ночи, пока не вышли из возраста лазанья по деревьям.
– Ну-ну, не заводись. – Якобин кладет широкие ладони на плечи Фандера. – Малыш поиграет и остынет, ты же знаешь. Ну поимеет ее разок-другой. Ты видел? Она тут всех завела этим своим голосом. – Он смеется и подначивает остальных парней перевести все в шутку.
Те начинают гоготать. Бэли Теран не выступает, но по ее лицу видно, что ей есть что сказать. Яд кипит у нее в горле и уже подступает к зубам, растворяя эмаль, вот-вот красотка не выдержит и начнет шипеть.
– Да уж, я не романтик, но у нее розовые глаза! – Листан, четвертый староста-выпускник, откидывает с глаз длинную пепельную челку и вытягивает ноги. – Согласен. Она действительно ничего.
И этот туда же. Рейв уже зол. Они собрались работать, а не обсуждать Брайт Масон. Это отвлекает. Он не собирался вспоминать это недоразумение, обещал себе, что до конца дня не допустит никаких мыслей, выводящих из себя. А Масон выводит. Он думал, что эти полгода она будет вести себя смирно, но увы. И пальто у нее не как у всех, и на голове «котелок», и юбка короче некуда. Она провоцирует окружающих, и это может дорого обойтись.
– Если начистоту… – Якобин снова усаживает Фандера. – Я уверен, что она чистокровная сирена. А вы слышали, что они…
– Хватит! – рявкает Рейв. – Мы тут устроили старостат на тему Масон?
– Вот именно! – Ну приехали, Бэли Теран в деле. – Эта мерзкая девка не повод, чтобы ругаться, верно?
– Молчала бы, Теран! – стонет Энг, закатывая глаза.
– Ты будешь ее защищать? – кричат все.
Фандер срывается с места, Бэли визжит в притворном страхе, а братья сталкиваются носами.
– Заруби себе на носу! – шипит Фандер Энграму.
– Не указывай мне, что делать!
– Я сказал, заруби себе…
– Не указывай! Мне! Что! Делать!
– Еще одна связь с иной, и я…
– Что? Пожалуешься папочке?
Рейв мог бы позвать охрану и все прекратить. Мог разнять парней и развести в разные углы. Спокойно, без нервов. Но он все еще надеется, что все закончится хорошо. Что это недоразумение и нужно просто прикрикнуть. Это только первый день, почему все рушится так быстро?
– Закрыли рты оба! – велит он, вставая со своего места. – Мне неинтересно слушать о Брайт Масон!
Парни было приходят в себя. Растерянно моргают, даже отступают друг от друга.
– Что? Мне показалось? – Тихий голос, почти вежливый, – и в приоткрытой двери появляется безумие с розовыми глазами.
Ей в спину светит солнце из огромного окна-аквариума. Она не улыбается, стоит, вздернув бровь и нахмурившись.
– Я слышала свое имя, меня звали?
Ее юбка короче, чем положено, на ногах шипастые массивные «Фоксы». Волосы спускаются чуть не до колен, кое‐как перевязанные черной лентой на уровне лопаток, и из‐под этой копны выглядывают, кажется, только огромные лилово-розовые глаза. На плече у нее несуразный рюкзак, слишком большой и неженский. Она стоит и ковыряет на нем нашивку ногтями с облупившимся лаком.
– Да кому ты нужна? – Пока Рейв соображает, что сказать, Бэли Теран срывается с места. – Никто тебя не звал, пшла вон отсюда.
Брайт переводит на нее взгляд, а у Рейва все внутри напрягается от необъяснимого чувства тревоги.
Снова. В который раз за день это предчувствие. Брайт не отвечает, но ее пухлые губы нехорошо изгибаются в улыбке. Рейв замечает каждую деталь в ее позе, выражении, угловатой тощей фигуре. Ему бы просто подойти и выставить девчонку за дверь. Три… два… один…
– Что уставилась? Не понимаешь человеческий язык? Иди. – Бэли машет рукой, будто говорит с ребенком или умственно отсталой.
Никто даже не успевает ничего сообразить. Энграм и Фандер еще готовы вцепиться друг в друга, а Рейв – выставить Масон. И только Бэли Теран для себя уже все решила.
– Иди отсюда! – произносит она и легонько, совсем легонько толкает Брайт Масон в грудь.
Глава восьмая
Начало
НАЧАЛО
Исходная точка. Противоположное концу.
– В первый учебный день, мистер Хейз? Вы не справляетесь со своими обязанностями или мне кажется?
– Вам кажется, сэр.
– Почему вы не предотвратили перебранку?
Потому что стоял и рассматривал лицо проклятой иной, пока она злилась.
– Неверно оценил… риски. Думал, что все закончится простым спором.
– Что делала первокурсница, не староста, Брайт Масон на старостате?
