Мы не тискались! – первая мысль. Какого черта тебе это важно? – вторая. Рейв Хейз пихает Энграма в плечо, и тот отшатывается. Фандер Хардин смотрит на брата, сощурившись так, что еле видны изумрудные радужки. Листан Прето сально ухмыляется и оглядывает Брайт с головы до ног.
– А твоя иная очень даже ничего… Хейз, – тянет Листан. У него очень красивое лицо с тонкими, почти женскими чертами, а голос низкий, вязкий, как трясина.
Брайт вскидывает голову, но ловит взгляд не Листана, а Рейва. Они цепляются друг за друга ровно одну секунду – и оба могут поклясться, что оказались снова наедине в холодной ванной комнате. Их пробирает до самых косточек.
Его иная. Его! Иная…
Во взгляде Рейва полыхают костры в густой темной зелени, брови сходятся на переносице, и это делает лицо суровым. Брайт чувствует чужую, застилающую взгляд белой пеленой злость. Невероятное желание оборвать Листану Прето его белобрысые волосы. А еще она почему‐то испытывает раздражение по отношению к Энгу. Это все от Рейва. Он зол на Листана и раздражен из‐за Энграма. Очень интересно…
И Рейв видит, что она всё поняла. Его лицо проясняется, подбородок тянется вверх. Хейз сглатывает, щурится. Брайт чувствует нерешительность и растерянность – а внешне он при этом злой и каменный. Так вот оно что. Вот он, Рейв Хейз, которого все опасаются. За вот таким ледяным выражением и запрокинутой головой, высокомерным взглядом и долгим молчанием он прячет растерянность, несдержанность, раздражение.
– Закрой рот, Прето, – тихо отвечает Рейв. – Я не претендую на чужое. Кажется, эту сирену застолбил мелкий Хардин.
Нет! – почему‐то очень важно это крикнуть в спину удаляющемуся Хейзу, но Брайт молча стоит, сжав кулаки и зубы так, что трещат кости и скрипит эмаль..
– Хорошо, занимаемся в перерыве. В библиотеке. Там никого не будет, – цедит она, поправляет рюкзак и быстро уходит.
Глава двадцать вторая
Ритм
РИТМ
Чередование звуков, речевых единиц, маг. формул через определенные промежутки времени.
В комнате старост слишком тихо. Слышно, как скрипит карандаш Бэли Теран, которая вот уже битый час заполняет график для своих третьекурсников. В помещении больше дюжины старост корпят над работой, но именно Теран тревожит абсолютно всех. Она вздыхает, ворчит, дергает носком туфли, так что тот бьется о ножку парты. От нее сильно пахнет тяжелым сладким парфюмом, и Рейв раздраженно распахивает окно.
Из всех знакомых Рейву чистых истинных, принимающих лекарство, Бэли самая недовольная. Она постоянно пропускает очередную дозу, психует и утверждает, что у лечения куча побочек. Из-за нее пошли слухи про то, что таблетки вызывают бессонницу и мигрени, слух устоялся и превратился в правду для внушаемых людей. Всякий раз, когда Бэли не принимает лекарство вовремя, она становится раздражительной, и это тоже списывается на побочки. Бэли просто из тех, кто всему ищет объяснение, главное, чтобы причины нашлись не в ней самой. Сегодня она максимально сильно ненавидит весь мир – и Масона, который еще не изобрел противоядие, в первую очередь.
Осенний ветер врывается в комнату, ерошит волосы, забирается под одежду, переворачивает листки, которые разложены по столу главного старосты ровными стопочками. Рейв стоит у окна еще пару секунд, дышит полной грудью, избавляясь от запаха духов Бэли, а потом опять падает на свое место и рассеянно смотрит на старост.
На неудобном диванчике в углу кабинета сидят пятикурсницы во главе с Шеннен Блан. Все четыре в форменных беретиках: две девчонки в бордовых, одна в синем, одна в сером. Они до тошноты одинаковые и миленькие. Шеннен поправляет черные блестящие волосы и бросает на Рейва взгляд. Он хмурится в ответ: мол, что? Уголки его губ тянутся вверх, в глазах появляется что‐то отдаленно напоминающее теплоту. Шеннен поразительно идеальна. У нее тонкие аккуратные черты лица, ничем не выдающиеся, гармоничные, симметричные. Ее будто рисовали на уроке по памяти, следуя всем классическим пропорциям. Кожа у нее не покрывается пятнами, глаза не наливаются яростным агрессивным светом. Волосы никогда не торчат в разные стороны. Шен стройная, не тощая, не вульгарно-фигуристая. В ней есть томная женская сексуальность, такая привлекательная, чистая и честная. Не животная. Она не отравляет. Шен долго выдерживает взгляд Рейва, не делая попыток подойти и прямо спросить, в чем дело. Потом склоняет голову набок и чуть дергает уголком рта. Она все делает правильно.
– Кажется, у нас новая парочка? Принц и принцесса Траминера? – воет Листан Прето, появившийся в дверях.
Рейв вскидывает голову. Магия, едва начавшая копиться между взглядами потенциальных жениха и невесты, испаряется мгновенно, даже не успев ничего толком разжечь. Нет желания налаживать контакт снова. Шеннен опускает глаза, будто ничего и не было. У нее даже не сбилось дыхание от этой минутной пикировки.
– А ты не знал, Прето? – Дерзкая третьекурсница, подружка Бэли Теран, фыркает. Она была в списке невест Рейва и несколько раз ему намекала, что знает об этом. Айрен Ито, чистая истинная.
– Мила-ашка-а. – Листан нависает над Айрен, и она заливается краской, застряв взглядом где‐то на тонких, нахально изогнутых губах Прето.
Его светлые волосы спускаются до самой челюсти, а бледное лицо будто высечено из мрамора, на щеках предсказуемо появляется румянец. Рейв качает головой. Ито уже на крючке, очевидно же.
– Я. Знаю. Всё, – шепчет Листан, и, кажется, не только у дерзкой пробегают жутковатые мурашки.
У всех свои тайны, верно? У Рейва уж точно они есть.
– Слышали новость? – Бэли Теран наконец ставит жирную точку в графике и несет его к картотеке, чтобы расфасовать для своих третьекурсников по их ящичкам. – Теперь Хардин… младший таскается к Р-1 с цветами! С ума сошел.
Фандер отрывается от своих графиков и сжимает губы в бескровную линию, но молчит. Глубоко дышит. Он тоже видел брата рядом с Масон этим утром, но цветы?.. Это уже даже не смешно звучит. Истинный маг таскает цветы иной? Сирене? Не просто иной, а новой эмигрантке? Даже Лю Пьюран может сойти за пару какому‐нибудь полукровке, но не Масон. Исключено.
– Бэли. Мы тут работаем, а не собираем сплетни, – сухо осекает старосту Рейв. – Сплетничай на своем крыльце.
Она вспыхивает. Где‐то в уголочке сидят первокурсницы, и Лю Пьюран испуганно вздрагивает, услышав про свой Р-1, Рейв и это замечает.
– Почему я всегда должна терпеть и страдать из‐за этой девки? – Крик слишком громкий.
Девочки Шеннен отрываются от своих графиков и синхронно поднимают идеальные брови. Первокурсницы хохлятся и шушукаются, таких сцен они еще не видели, да и не рассчитывали, что увидят. Они – первые нетраминерки в старостате. Третьекурсницы смотрят на свою королеву с испугом. Парни, сидящие на первом ряду под окнами, ждут ответа от Рейва.
