— Дядь, гном… — шмыгнул носом мальчонка. — Нима больше попутчиков вам. Слыхали, наверное, что в Валаре приключилося! Тварюка Академию Магии разворотила! Спужалися все! Никто никуда ехать не хочет! По домам заперлися! Даже торговцы никуда итить не хотят!
Я перестал неистово трясти мальчонку и постарался успокоиться. Так, цирк… Амбал, хвала Великому Богу Омму, как только я вскинул на него огнестрел, догонять меня не стал, хоть и обрадовался, как дитя малое виду погремушки.
— Ы-ы-ы-ы! — осклабилась небритая рожа. — Такие нам нужны!
Цирк Пангеи… Сложно представить более противоестественное и богомерзкое место. Наш великий творец давным давно, создавая нашу прекрасную Пангею, продумал все до мелочей, наделив именно зеленокожих художественным вкусом и магией иллюзии, чтобы они радовали все живое «потешными картинками».
Гоблин, выросший в туманном болоте, с сызмальства тянется к прекрасному, к лучшему, к яркому. Он знает много песен, сказок, легенд. Гоблин ходит по Пангее и рассказывает их в трактирах, поёт на свадьбах, просто радует других полетом своей фантазии в иллюзиях. Это естественно, это логично, но иногда случается непоправимое.
Иногда кому-то другому, кто не принадлежит к расе зеленокожих, приходит в голову мысль, что он тоже «творец» и может шляться по Пангее, радуя других своими «уменями». Именно так у нас давным давно появился цирк.
Летописи рассказывают, что некогда в одной глухой деревеньке местные братья кузнецы, насмотревшись на заезжих зеленокожих, решили также пуститься в долгое путешествие, радуя народ, чем придется. С чем конкретно будут выступать по трактирам братья не определились, и решили, что разберутся походя. Потом…
Именно потом уже и выяснилось, что единственное развлечение, в котором девять здоровых лбов вполне могли переплюнуть любых гоблинов, это старый добрый кулачный бой.
А что?! Это весело? Да на все сто! Гоблины могут составить тут конкуренцию? Только под страхом смерти, и то некоторые явно спросят перед этим: «А убивать будут сразу? А безболезненно?».
Эти девять братьев со своей забавой, которую они сами назвали «цирк», что с древнего их местного наречия означает «круг», мол, «выходи в круг и получай в щи, друг», прославились на всю Пангею.
У цирка со временем появились свои устойчивые традиции и свои почитатели, которые искренне ждали, когда же в их родной деревеньке появится цветастый шатер. Остальные — адекватные жители той же деревеньки — боялись этой штуки, как огня.
Гномы, кстати, в силу своей религиозности цирк прокляли сразу, обозвав его «неугодным Богу Омму мракобесием». Почесывая бороды, гномьи старейшины так и говорили:
— Цирк?! К нам?! Прямо в большой зал для праздников, где на стенах висят боевые топоры и в чанах плещется самогон? Хм… Давайте может сразу сожжем весь город?
Не любят гномы цирк, не ходят туда и вообще, по заветам Бога Омма, стараются обходить десятой дорогой. И тут выходит, что других попутчиков мне нет…
Попутчиков нет, а в Эльфиар нужно до зарезу. Вопрос жизни и смерти во всех смыслах этого слова.
Забористо матюкнувшись, сплюнул под ноги и пошел обратно. В цирк.
Глава 24
Новое имя
— Значицца так, гноме… — ушастый амбал с явно довольным видом осматривал меня, кидая то и дело свой взор на висящий на моем плече огнестрел. — Ты знаешь, какие на Пангее порядки в цирках…
— Кто ж не знает… — пробубнел я, про себя радуясь, что этот великан вполне себе дружелюбно отнесся к моему возвращению после того, как я угрожал ему оружием, обзывался нехорошими словами, а потом вообще позорно сбежал.
Хотя фиг тут знает… Понятие «дружелюбия» у тех, кто в цирке выступает, несколько иное.
— До Эльфиара ехать три дня… — продолжал амбал, имя которого я так и не удосужился спросить. — Все эти три дня — ты часть известнейшего в Пангее цирка под названием «Девки и грибная запеканка»…
Моя бровь немного дернулась… Амбал это заметил и решил объяснить:
— Понимаешь, гном… — почему-то шепотом заговорила со мной эта ушастая рожа, склонившись ниже, чтобы его можно было расслышать. — Тут у нас в цирке всякие разные есть… Просто если бы мы все братья были, как в случае с первым цирком, назвались бы по фамилии, а тут я собрал мужиков и спросил, мол, чего вы любите… И вот как-то так вот появилось название…
Я постарался сделать вид, что вполне удовлетворен услышанным объяснением.
— Итак, — резко выпрямившись, амбал, наконец, решил представиться. — Меня зовут Могучий Бурдюк… Тебе тоже надо выбрать имя, гном.
Моя бровь дернулась второй раз. За спиной послышался чей-то писклявый тонкий голосок:
— Понимаешь, гноме, в нашем цирке первую часть своего имени ты можешь выбрать сам, вторую за тебя выберут наши ребята. — обратился ко мне худощавый эльфийский паренек, явно еще подросток. — Подумай над этим, а я пока позову ребят.
На окрики остроухого с разных концов цирка стал подтягиваться народ. Парочка эльфов. В основном же труппа цирка — люди. Бессмысленное и беспощадное мордобитие как раз их любимая забава. Чем короче жизнь, тем, почему-то ее меньше ценят. Я с некоторым отстраненным любопытством наблюдал за этими «битыми» во всех смыслах этого слова рожами.
Когда цирковой народец собрался, Могучий Бурдюк торжественно поднял руку и, вызвав тишину, раскатисто начал:
— Итак, гном, с этого дня и до момента прибытия в Эльфиар ты в «Девках и грибной запеканке»! Как только мы в следующей деревеньке поставим наш шатер и объявим начало представления, ты должен будешь выйти с нами и, если тебе кто-нибудь бросит вызов, принять его. Ты согласен? Если да — выбирай первую часть своего нового имени…
Я трагически-скорбно выдохнул, про себя понадеявшись, что может быть нам по пути попадется торговый караван и я надолго в этом богомерзком месте не задержусь.
Торжественность момента освещалась фонарями на лицах некоторых персонажей. Сплюнув под ноги, пробурчал:
— Гном… Вот первая часть моего имени… Надеюсь, она же будет и последней.
Глава 25
Пошла потеха
А дальше были хлопоты…
Цирк уже уезжал из Медовицы, успев еще вчера порадовать местных жителей парочкой переломов. Цветастый шатер сворачивали, раскладывая по повозкам нехитрый скарб и дорожные припасы.
— Эй… Гномастый гном! — услышал я за спиной окрик и поморщился.
Мое новое имя… Не то, чтобы оно мне совсем не нравилось. Тут явно могло быть и хуже! Просто оно… Оно было дурацким! Какой, в бездну, я «Гномастый гном»? Народ же, эту дурацкую шутку решил поддержать. Могучий Бурдюк, вытирая слезы смеха со своих пухлых щек, говорил:
— Не обижайся, гном. Но мы реально о тебе ничегошеньки не знаем… Тем более ты с нами только на пару дней. Вон видишь, там в углу Храпящий Вепрь. — указал амбал на угрюмую фигуру в отдалении. — Он мой брательник. Я сам ему имя дал, и ребята, которые спят с ним в одной повозке в дороге, на все сто с этим именем согласны.
