Глава 13. Кач
— Дядь Ахиллес, а может как-то ускорить им тренировку? Война, как-никак… Пусть будут готовы…
Как бы невзначай тихонько спрашиваю я, про себя надеясь, что остальные новобранцы моего вопроса не расслышат (так-то я вроде не планировал в экстремальном режиме прокачивать самолечение).
Плохой Санта в начале задумчиво улыбается, а потом кричит вымотанным подросткам на полигоне:
— Новобранцы, ай-да еще пять кругов по полосе препятствий!
По шеренге прокатывается скорбный стон, и весь корпус защиты, на тренировку которого я сегодня приперся, разворачивается вновь к пройденной не единожды полосе препятствий, наскоро сооруженной с помощью солдатской смекалки и металлолома разной вычурности. Чего, кстати, только не было среди этого металлолома!
На прошлой тренировке штурмовиков мне посчастливилось увидеть сломанный летательный аппарат армии Гонконга. Теперь же… Тут были увиденные нами ранее в небе над лесной поляной старые пузатые самолетики, очень похожие на те, что разбрасывали нам на головы листовки. Не те же самые, хотя фиг их знает… Не удивлюсь. Шеренга новобранцев, подбегая к ним, с дружным чвяканьем шлепалась на животы, чтобы по-пластунски проползти под этими выстроенными в ряд махинами. Над самолетиками благодаря системе можно было прочесть вполне эпичную надпись «Летательный аппарат Ктулхиата для сельскохозяйственных работ. 2 уровень». Ну надо же! Я смотрю, враги с нами прямо на полную мощь воюют, напрягаясь из последних сил…
Потом на полосе препятствий были еще «Устаревшая сломанная бронемашина армии Гонконга 10 уровень», «Устаревшая сломанная бронемашина армии Гонконга 13 уровень» и особо радующая меня «Бетономешалка. Новая Персия». Через последнюю, кстати, новобранцы должны были перепрыгнуть. Полоса препятствий, кстати, навевала философские мысли… Если она хоть как-то приближена к тому, что реально происходит на фронте, то я даже боюсь подумать о том, что там, собственно говоря, за дичь творится.
Корпус защиты, где, кстати, была и Лидия, как мне вчера сказали, подвергается одним из самых тяжелых физических тренировок и у этого есть вполне логичные причины. Казалось бы, чего тебе бояться, если в твоем арсенале заклинаний есть мощный щит? Фишка в том, что как раз из-за этого щита тебе наверняка дадут сложное задание — к примеру, охранять важного военного чиновника или документы. Ну а у твоего заклинания в любом случае есть время отката… И во время этого отката ты не должен быть беспомощным, ну а учитывая тот факт, что редкий счастливец выносит из Инициации одновременно и щит, и боевое заклинание, физическая подготовка, как говорится, — наше все. Именно в связи с этим меня совершенно не мучила совесть по поводу того, что корпус защиты наматывал по полосе препятствий очередной круг. Ничего… Потом спасибо еще скажут…
Ахиллес это также хорошо понимал, поэтому я, рассчитывая на его доброе расположение, пришел качаться именно сюда. Вчера, вернувшись после увиденного к ребятам в госпиталь, я увидел на их лицах немой вопрос. Пришлось, само собой, рассказывать про увиденное в храме «чудо», ну а точнее только про видимую для неписей часть данного «чуда». Соня, слушая меня, охала и ахала. Близнецы молча ловили каждое слово. Опять же, как будто на мгновение мне показалось, будто Матфей испытывает облегчение от того, что не пошел на дознание Инквизиции. Хотя? Может, мне это показалось? Вот с Крисом я тоже был почти уверен на все сто, а вот как оно вышло. Все вокруг, действительно, может оказаться обманкой и не тем, чем кажется на первый взгляд. Вот что в таком случае делать мне — простому лекарю, когда вокруг война, Инквизиция и реальные игроки, готовые тебя сдать, как стеклотару, при первом удобном случае? Ясно, что делать… Качаться, причем, чем скорее, тем лучше. Целый месяц у меня будет хорошее преимущество — доброе отношение неписей ко мне. Не воспользоваться этим было бы глупее некуда.
Уже к позднему вечеру вчерашнего дня весь лагерь о случившемся в храме знал. Если бы военные донесения доставлялись так же быстро, как и последние сплетни и слухи, то победа в войне — не смотря на все ухищрения противника — точно была бы за нами. Из этих же слухов я узнал, что Сэма на днях будут жечь на пятачке между казармами, ну а Адам действительно будет «за нарушение дисциплины» как раз месяц заперт на хлебе и воде. Вообще, я до этого, если честно, думал, что с ним обойтись могут и жестче — как никак война, все серьезно… Но тут оказались свои нюансы. Во-первых, фактически Адам ничего не украл. Во-вторых, чистосердечно во всем признался еще во время допроса Инквизиции. В-третьих, — подозреваю, что именно эта причина была главной — он слишком хороший диверсант, чтобы его можно было потерять. Как раз редкое сочетание вора и невидимости. Скорее всего, как только он выйдет, его тут же отправят на задание «заглаживать свою вину», ну и попутно доказывать преданность родной Византии. Мда… Ничто не ново под луной.
Мне, к тому времени, как Адам выйдет, нужно хорошенько прокачаться, чтобы позаимствовать у вора его собственность. В воровских ухищрениях я ему не конкурент, но вот менталист… От паразитов его амулет может и защищает, но вот от ментального мага… Посмотрим. Уж слишком любопытная вещица, чтобы оставить ее без внимания.
На сегодняшней тренировке корпуса защиты я, кстати, вообще обнаглел. Пользуясь доброжелательным отношением Ахиллеса, я ментально атаковал почти всех, исключая, разумеется, Лидию, ну и девушек, которых в корпусе защиты оказалось не мало. Наверное, в том факте, что женщины на войне не чувствуют себя защищенными и дружно выносят из Инициации щиты, был какой-то свой философский смысл. Не знаю. Я же, просто отметив про себя этот факт, атаковал в основном мужскую половину корпуса. Девочки, кстати, косячили так же будь здоров, так что из толпы вообще не выбивались.
Новобранцы на сегодняшней тренировке истерили, ругались, огрызались и даже плакали. Атмосфера была тяжелая, не без моего участия, само собой. Также ко мне часто подбегали залечить раны. Слишком часто. Подозреваю, что из-за нервного перенапряжения народ просто отлынивал от полосы препятствий под благовидным предлогом «показать врачу вавку».
Ахиллес, наблюдая за очередной матерной истерикой безусого юнца, в начале офигевал, а потом орал что-то из разряда:
— Соберитесь, салаги! Сколько можно истерить?! Вы не на деревенской ярмарке, а на войне!
Вот, как говорится, если бы не я, «салаги» точно собрались бы и все делали нормально, но не тут-то было. Очередная истерика. Причем, не одна. Взвинченные до предела новобранцы — как раз девочки — часто истерили просто за компанию по своей давно заведенной женской традиции. Почему, как говорится, и не поистерить с хорошим человеком? Над полигоном вновь раздавались маты, всхлипывающие рыдания, крики, девчачье «да сколько уже можно» и «да я бы одна лучше вокруг лагеря целый день бегала».
Ахиллес хмурился, кусал губы, бормотал под нос:
— Да что сегодня с вами такое творится…
Потом быстро приходил в себя и вновь над полигоном раздавались его зычные команды.
