Я останавливаюсь буквально в футе от Лукаса. Он меня не видит, и я не могу даже на секунду отпустить свои тени – ведь солдаты тоже меня заметят. Но есть другой способ показать Лукасу, что я здесь.
Под своим покровом я беру несколько теней и переплетаю их таким образом, чтобы Лукас сразу всё понял. Потом опускаю получившуюся тень на землю и посылаю её к своему другу.
Теневой щенок радостно скачет вперёд и трогает Лукаса лапой. Я сделала его достаточно плотным, чтобы Лукас мог почувствовать прикосновение. Он широко раскрывает глаза и вертит головой. Но почти тут же спохватывается и сидит спокойно. Не нужно, чтобы солдаты узнали обо мне. По крайней мере сейчас.
Но теперь в глазах Лукаса светится надежда.
В свете кровавой луны над нашими головами тени всё ещё подёрнуты красным. Я создаю ещё три тени, набрав материала в сгустившейся ночной тьме. Через несколько минут они уже готовы. Я отпускаю одну, и она плывёт к Лукасу и его родителям. Лукас с интересом смотрит, как она садится ему на грудь, а потом расширяется, закрывая его целиком и становясь теневым двойником, почти точной копией его собственного тела. Оттенки тени даже воспроизводят его черты.
Тогда я опускаюсь на колени рядом с ним и быстро ослабляю верёвки. У меня нет оружия – ничего, кроме моих теней. Но, к счастью, я неплохо умею управляться с узлами – и вот Лукас уже свободен. Он растирает запястья и улыбается, понимая, что сейчас опасно разговаривать. Я вытягиваю руку и накрываю его своим теневым плащом, расширенным так, чтобы он укрыл нас обоих. Созданный мной теневой двойник остаётся у подножия дерева, даже все теневые верёвки завязаны у него вокруг кистей.
Лукас будит родителей, пока я отпускаю на свободу их двойников, а потом мы развязываем и их.
Уже через несколько минут мы все под покровом теней на цыпочках уходим из лагеря. Но когда мы проходим мимо палатки, где раньше скрылся гвардеец, полог откидывается, и солдат выходит наружу, чуть не столкнувшись с Альфредом, скрытым тенями.
У гвардейца на лице странное выражение. С колотящимся сердцем я слежу за его взглядом: прищурившись, он смотрит на дерево, к которому только что были привязаны Лукас и его родители.
Мы ускоряем шаг, а солдат проходит вперёд и испускает вопль:
– Эй! Куда они делись?!
Тени, принявшие облик пленников, рассеиваются, и мы замираем на месте. Выдать нас может даже хрустнувшая под ногами ветка. Я должна придумать что-то ещё, чтобы отвлечь гвардейцев.
Едва дыша, Лукас и его родители под теневым плащом испуганно переглядываются, а я набираю из леса больше теней для плетения. Из них я тоже создаю кое-что, хотя до этой ночи почти не пробовала это плести – людей. Раньше у меня была Дара; мне ни к чему было создавать других человекоподобных теней, которые даже не умеют разговаривать. Но сегодня, надеюсь, они хорошо мне послужат.
Из теней высоких деревьев я создаю копии солдат. Некоторым при свете костра пытаюсь сделать похожие лица, других оставляю пустыми и безликими. Когда у меня набирается с десяток готовых теневых солдат, я жестом даю друзьям понять, что пора снова двигаться к лесу.
Я отпускаю двойников, но не успеваем мы далеко уйти, как солдаты встречаются со своими копиями и раздаётся новый крик тревоги. Мои теневые воины верны и свирепы, и они сделают всё, чтобы заманить солдат за собой и увести их подальше от нас. А когда наступит рассвет, они вернутся обратно к деревьям, которые их отбрасывают.
Начинается неразбериха. Запертые в лагере, мы наблюдаем за сражением и видим, как солдаты, не понимая, что происходит, в темноте начинают драться друг с другом.
А затем ночь прорезает пронзительный вой, и под деревьями появляется новая фигура. Тёмные мрачные глаза вспыхивают – и чудовище бросается в бой.
Холод окатывает меня, точно ведром воды, а Лукас и его родители в страхе замирают.
Дара нашла нас.
Глава двадцать пятая
Я в ужасе смотрю, как Дара, вся сплошь щёлкающие зубы и мощные лапы, расшвыривает солдат в разные стороны одной длинной когтистой лапой.
Это прекрасный шанс бежать. Я не могла придумать лучшего отвлекающего манёвра. Мы можем убежать, оставив позади только хаос. Но я не могу допустить, чтобы Дара продолжала вредить людям, даже если это солдаты леди Эшлинг. Кто знает, скольких она покалечила, когда я убежала от неё в первый раз? И разумеется, я не могу допустить, чтобы она и дальше бродила по лесу.
– Что это?! – шепчет Лукас. Внутри у меня всё переворачивается. Хватит с меня лжи и полуправд. К тому же я врала только по наущению Дары, и если бы я знала, что она подпитывается этим, возможно, я бы вела себя абсолютно по-другому.
Я с трудом сглатываю:
– Это Дара, моя тень. Вернее, она была моей тенью. Я… думала, что мы друзья. Она уговорила меня провести ритуал, с помощью которого вернула себе тело.
У Лукаса глаза на лоб лезут:
– Ты это сделала?!
Я опускаю голову:
– Она была потерянной душой. Она разговаривала и играла со мной. Она была моим лучшим другом.
Миранда вздыхает:
– Ох, Эммелина. Вот почему ты столько от нас скрывала. На самом деле ты прятала её.
Дара перевоплощается в нечто иное, более коренастое и не такое рослое, как прежнее чудовище. Через несколько минут она выглядит точь-в-точь как гвардейцы, её лицо меняется, а сама она мечется, мелькая между тенями и солдатами.
– Я должна что-то сделать с Дарой. Я не могу допустить, чтобы она осталась на свободе и сеяла разрушение, как сейчас, – говорю я.
Дара издевается над гвардейцами, копируя их облик и вводя в замешательство. Но вскоре ей это надоедает, и она снова перевоплощается, на этот раз во что-то более огромное. Я вся дрожу.
– Я помогу тебе, – Лукас берёт меня за руку. Жар пробегает по моим пальцам.
– Но я врала тебе. Вам всем.
Миранда кладёт руку мне на плечо:
– Ты вернулась за нами. Ты спасла нашего сына от леди Эшлинг – мы это не скоро забудем.
– Ну, мы ещё не вполне спаслись, – замечает Альфред.
– Вам надо уходить, – говорю я. – Я и так уже причинила вам слишком много боли. Не хочу снова подвергать кого-нибудь из вас опасности. Я отправлю с вами моих теней, чтобы они вас укрыли.
Я оглядываюсь на свою бывшую тень: она снова превратилась в монстра. Её голову венчают огромные рога, нагнувшись, она несётся на солдат и отбрасывает их к деревьям. Первый проблеск рассвета за её спиной окрашивает небо красным. Когда я бежала от Дары, моей первой мыслью было, что помощь нужна мне, но сейчас могут пострадать мои друзья.
– Я остаюсь, – говорит Лукас. – Может, моя магия пригодится, – он оглядывается на родителей. – Но, наверное, вам лучше уйти. Тогда мы не будем отвлекаться из страха за вас.
