– Я ничего не сделала лорду Тейту. Клянусь, – говорю я, но папа не обращает на меня внимания. Как только мы оказываемся у моей комнаты, он распахивает дверь и бесцеремонно швыряет меня на кровать. Дара уже стала рубиново-красной и растянулась на половину комнаты.
Папа смотрит на меня с обречённым видом:
– Это уже слишком, Эммелина. Ты и твои тени, твои странные игры… Мы лишились почти всех наших друзей после того… после того, что случилось с Розой. Под угрозой само наше положение в обществе, и это был наш шанс восстановить доброе имя. В Циннии могущественная аристократия, и у них наверняка много сильных союзников.
Я обхватываю себя руками, чтобы они не тряслись. Я понятия не имела о таком положении вещей, не говоря уж о том, что родители всё это время полагали, будто тот несчастный случай произошёл по моей вине. Это был просто несчастный случай.
– Мы просили только об одном: чтобы ты согласилась попробовать лечение. Благодаря ему мы все могли обрести лучшую жизнь, – папа качает головой. – Но ты не захотела этого сделать. Ты не могла просто поехать и рискнуть. Тебе обязательно нужно было сделать это.
– Я всё время спала в своей комнате…
Папа вскидывает голову:
– Стоп. Хватит лгать, Эммелина. Доктора не знают, что именно ты сделала – но кто ещё мог заставить войти в комнату тень, когда её некому было отбрасывать?
Хотела бы я, чтобы у меня нашёлся достойный ответ – что-нибудь, что угодно, что могло бы перечеркнуть этот чудовищный факт. Я бросаю взгляд на Дару, которая на протяжении всего разговора ведёт себя до странности тихо. Что она сделала? Неужели она слишком увлеклась? Вот так она хотела предотвратить мою поездку в Циннию? Дара верна сверх всякой меры, это я знаю. Но пошла бы она на такое? А если да, то как? Она ведь всего лишь тень.
Тысяча вопросов бомбардируют мой мозг, но ни одного ответа не приходит. Отец берёт мои руки в свои, и его лицо смягчается:
– Эммелина, если ты что-то сделала случайно и вовсе этого не хотела, скажи нам, что произошло, и, возможно, доктора найдут решение. Ты можешь всё исправить.
– Это уловка, – шепчет Дара. – Он хочет, чтобы ты призналась, что навредила лорду Тейту. Тогда они смогут выдать тебя циннийцам для наказания и избавиться от тебя навсегда. Даже лечение, которое они предлагали раньше, было лучшим вариантом, чем это.
Я не знаю, что и думать. Если я скажу папе, что отправила Дару в комнату Тейта – этим я вполне могу приговорить себя к циннийскому наказанию. Если не скажу – то получится, что я солгу. Пропасть разверзается у моих ног, и мне решать, прыгать ли на другую сторону.
Держа руки на коленях, я переплетаю пальцы, встречаюсь взглядом с отцом и качаю головой:
– Это не я.
Он выпрямляется и отпускает мои руки:
– Я полагал, что мы воспитывали тебя лучше. – Он выходит из комнаты, дверной замок громко щёлкает за ним.
Даже мне самой эти слова кажутся лживыми.
Глава шестая
Я сижу на краю кровати в звенящей тишине и не могу до конца осознать, что всё произошедшее значит для меня. Дара скользит ко мне и усаживается на покрывале из кружева цвета слоновой кости.
– Дара, что произошло, когда ты пришла к лорду Тейту сегодня ночью? – мой голос дрожит.
– Я уже говорила тебе: я изменила его сознание. Не моя вина, что оно оказалось таким слабым.
Я гляжу на неё, страх ползёт по мне, точно длинная тень. Дара всегда была рядом. Как я могу сомневаться в единственном друге?!
– Ты не можешь оставаться здесь, – говорит она, прервав мои мысли. – Ты должна бежать.
– Я не могу, – говорю я и мну в руках одеяло.
– Если останешься, будет гораздо хуже. Поверь мне, ты не хочешь испытать на себе гнев циннийцев. Они куда опаснее, чем ты думаешь, и лорд Тейт был всего лишь верхушкой айсберга.
Я хмурюсь:
– Ты так много знаешь о циннийцах? Но откуда?
Дара становится такой тёмной, что кажется чернильным пятном, разлитым на моей кровати.
– Я выросла в Циннии. Это страшное место. О да, там солнечно, и гряды зелёных холмов просто чудесны, всё так, но местные люди до костей пропитаны злом.
Меня пробирает дрожь:
– Что с тобой произошло, Дара? Я помню, ты сказала, что это был несчастный случай – но как ты стала потерянной душой?
Она медлит, как будто сомневается, стоит ли мне всё рассказывать.
– Мои родители были бедняки, и мне пришлось пойти работать, когда я была чуть старше тебя. Я училась на швею. Мне это нравилось: создавать красивые вещи из отрезов тканей. Возможно, именно поэтому я в итоге пришла к тебе. Когда ты плетёшь из теней, это напоминает мне о моём ремесле. – Дара соскальзывает с кровати обратно на пол. – Однажды в наше ателье пришла одна надменная молодая госпожа, леди Эшлинг…
Ком распухает у меня в горле:
– Леди Эшлинг?! Та самая, на которую работает лорд Тейт?!
– Да, та самая.
Я содрогаюсь.
– Визит леди Эшлинг проходил как обычно. Мы сняли с неё мерки и помогли выбрать роскошные цветные ткани и ленты из нашей большой коллекции. Но когда моя хозяйка сказала, что её огромный заказ будет выполнен только через неделю, всё пошло прахом. – Дара умолкает, её контур краснеет.
– Что случилось? – спрашиваю я, не в силах сдерживать любопытство.
– Она пришла в ярость. Визжала и бранила нас, кричала, что мы самые ленивые портные, каких она только видела. При этом металась по ателье, переворачивала коробки и разбрасывала всё, что не было приколочено к полу. Истерика была такой неистовой, что в итоге она обрушила мне на голову целый стеллаж с тяжёлыми тюками ткани. Я не смогла выжить после такого.
– А как твоя душа потерялась? – Я не могу не признать, что всё это звучит очень странно.
– Я и сама до конца не знаю. Вот тюки падают вниз – а в следующий миг я уже плыву в какой-то дымке и вижу только куски и обрывки из мира людей. С тех пор я брожу по этим землям.
– Мне очень жаль. Это так ужасно.
– Все аристократы Циннии такие же, как леди Эшлинг. Надменные, эгоистичные и жестокие. В ярости они ужасны. Мне невыносимо страшно от одной мысли, что ты тоже можешь оказаться их жертвой.
У меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что бежать глупо, но если я останусь, будет ещё хуже. Что, если Дара права?
– Но мне здесь нравится. Я не хочу уходить из своего дома.
В этом главная загвоздка. Я не хочу никуда уходить, это та причина, из-за которой я согласилась на сделку с Дарой. Значит, я могу остаться.
Дара проводит своими прохладными теневыми пальцами по моим волосам:
