— Здравия желаю, товарищ поручик, старший машины рядовой Весёлый, — доложился боец из второго отделения.
— Продукты уже получили?
— Никак нет. Не знали, когда именно вы выйдете.
— Тогда правь на продсклад.
— Есть.
Небольшой грузовик-амфибия, с крупнокалиберным пулемётом на турели тронулся с места, и покатил по улочкам заштатного городка. Центральная улица выстроена вроде как в колониальном стиле, но в то же время заметно, что здешние владельцы домов по большей части достатком не отличаются. Или всё же правильней будет сказать, не отличались, потому как то тут, то там на глаза попадались новостройки.
С другой стороны, уже на параллельной улице начинаются жалкие лачуги. По сути, именно они являют собой подавляющее большинство городской застройки. И даже столица Никарагуа, Манагуа, не является исключением. Бедно живут, чего уж там.
Все вооружённые силы по численности не превышают мотострелковую дивизию, да и те содержат из последних сил, с огромными дырами в бюджете. ДВР конечно помогает, но при этом подход такой, что русские предоставляют не «рыбу», а «удочку», обучая «рыбной ловле». Ну и о своей выгоде не забывают. Правда, она не сиюминутная, а на дальнюю перспективу, но это уже детали.
— Как Рита? — спросил Виктор.
— Стоматолог и акушерка решили покинуть Никарагуа. Получили полагающуюся компенсацию и убыли. Новых пока ещё нет, медсестёр нет, «Аптечек» нет. Зашиваются они с тёткой Исабель. Два дня назад случился очередной миномётный обстрел. Сразу из четырёх стволов работали. Удачно накрыли, ублюдки. Троих наглухо, двое на инвалидность, шестеро тяжёлые в госпиталь отправили, ну и четверых в палату при медпункте положили.
— Что наши?
— Никого даже не поцарапало, только парочке прилетело в броники.
— Понятно. С тобой как?
— Порядок, товарищ поручик. Допросили, подержали несколько дней, потом дали под зад коленом. Правда, оштрафовали на годовое жалование. При том, что слух пустили, мол, мы это по заданию особого отдела на ту сторону сунулись. Ну меня наши спрашивают, я отнекиваюсь, да только никто не верит. Хотя и слушок из штаба о штрафе то же пополз, это я уже подтверждаю.
А ведь похоже Нестерову опять повезло. Могло прилететь, и прилететь знатно. Но похоже это происшествие решили замотать и обвешать гроздьями противоречивых слухов. И чем больше противоречий, тем больше уверенность в том, что он не на дурака сунулся в Коста-Рику, а это была операция ДБР, которую маскируют под его самовольство. Да и чёрт с ним, ему как-то без разницы. На свободе, возвращается в свой взвод, вот и ладно.
Они уже выехали за пределы Эль Рудаль, когда их вызвал по радио старший унтер Овечкин.
— «Бук» пятьсот пять, ответь «Буку» пятьсот третьему.
— Пятьсот пятый, на связи, — ответил Весёлый.
— Пятьсот первый с вами?
— Пятьсот первый, на связи, — забрав у старшего машины микрофон, ответил Виктор.
— Пятьсот первый, вам приказано прибыть к четыреста первому.
— Принял тебя, пятьсот третий. Конец связи. Слышал? — Это уже к бойцу с занимательной фамилией Весёлый.
— Так точно, — ответил тот.
— Разворачиваемся.
Водитель притормозил и не дожидаясь дублирования команды начал выворачивать руль. А вскоре они уже катили обратно в сторону покинутого городка.
Расположение танкового батальона встретило их непривычной суетой. Оно никогда не походило на сонное царство, техника дело такое, что требует постоянного обслуживания, и работы с железом всегда было в избытке. Но когда народ бегает, да то и дело звучит забористый трёхэтажный мат, невольно начинаешь понимать, что это неспроста.
— Товарищ майор… — начал было докладывать Виктор, войдя в кабинет комбата.
— Вольно, поручик, — оборвал его Остроухов, указывая напротив себя.
Виктор начавший было протягивать руку для рукопожатия, одёрнул её в самом начале и опустился на стул. Вот как-то сомнительно, что комбат рад его видеть. Похоже того куда больше устроило бы разбирательство по всей строгости. А ведь Остроухов ни разу не отличается кровожадностью.
— Как всё разрешилось? — поинтересовался майор.
— Дисциплинарное взыскание и лишение одного годового жалования.
— Хм. Как-то мягонько с тобой. Сомнительно, чтобы они не знали о твоём материальном положении.
— Хотите добавить?
— Считаешь, что не заслужил?
— Со своевольством согласен, с остальным нет. Мы своих не бросаем.
— Ты сейчас для всех «варягов» герой. А потому тебя следовало бы приземлить как следует, чтобы другим неповадно было. И плевать, связан ты в особистами или нет. Как накласть и на то, что мне из-за тебя худого слова никто не сказал. Ты нарушил приказ, обманул и подставил своего непосредственного начальника. И вот этого я тебе не прощу, Виктор Антипович.
— Товарищ майор…
— Сейчас мне каждый боевой офицер на вес золота, — жёстко оборвал его комбат. — Но если ещё раз откинешь подобный фортель, отдам под трибунал. Это тебе ясно?
— Ясно, товарищ майор.
— И ещё. По окончании боевых действий я буду настаивать на твоём увольнении из рядов частной военной компании «Варяг».
— Но…
— Не интересно, товарищ поручик, — вновь оборвал его майор. — Теперь к нашим баранам. Самосовцы и костариканцы всё же добились того, чего так упорно выпрашивали. Конгресс Никарагуа проголосовал за начало боевых действий. По поступившим сведениям посол в Сан-Хосе вручит акт об объявлении войны уже завтра вечером. Послезавтра, на рассвете войска перейдут границу. У тебя сутки, на то, чтобы подготовиться и выступить. Твоя задача, силами сводного взвода выдвинуться в направлении асьенды Ла Эстер, в кратчайшие сроки захватить её и удерживать до подхода основных сил. Вопросы?
— Никак нет.
— Тогда, выполняй.
— Есть, — поднявшись со стула, отдал честь Виктор.
А что ему ещё оставалось? Как ни крути, но комбат прав. Никакой командир не пожелает иметь в своём подчинении мину замедленного действия, да ещё и со сломанным взрывателем, который может сработать в самый непредсказуемый момент. А значит, просто перевестись в другое место может и не получиться.
Сейчас не ко времени, но возможно впоследствии можно будет обратиться с личной просьбой к полковнику Аршинову. Может же он, как начальник ЧВК выделить отдельное подразделение, напрямую подчиняющееся ему, как в своё время сделал Григорьев.
Едва подумал об этом, как настроение тут же улучшилось. Слова комбата, это только слова. Нестеров не просто так погулять вышел, он орденоносец, обладает бесспорным боевым опытом. Сам Остроухов, при всём желании избавиться от него, не может этого отрицать и собирается подать рапорт по окончании боевых действий.
