– И что? У вас бессонница разыграется?
– Нет. – Ледяной тон начальницы заставил Фокса выпрямиться. – Значит, я изучу материалы первоначального дела…
– Малькольм, этого недостаточно. Семья утверждала и продолжает утверждать, что имела место круговая порука, что наша команда вступила в сговор с богатыми и могущественными, что мы сливали информацию прессе, чтобы общественность видела только одну сторону дела. – Лайон прервалась и огляделась по сторонам. Никто ее не подслушивал, но Лайон все равно понизила голос еще больше: – Мы пока об этом не заявляли, но на жертве были наручники.
– Полицейские?
Лайон еле заметно пожала плечами.
– По-вашему, в деле замешаны легавые?
– Это один из вопросов, над которыми я прошу вас подумать. Докладывать будете непосредственно мне. С руководителем группы я все улажу. Нам сейчас меньше всего надо, чтобы нас снова мешали с грязью. Журналисты и политики более или менее вычерпали эту выгребную яму.
Когда Лайон замолчала, Фокс вдруг увидел в ее взгляде и усталость от нескончаемых боев, и надежду, что кто-нибудь возьмет все на себя и избавит ее от проблем.
– Я этим займусь, – сказал он.
Ни кивка в знак признательности, ни благодарной улыбки. Дженнифер Лайон просто встала и размашисто зашагала в направлении своего относительно безопасного кабинета. Фокс еще посидел, потом достал телефон и проверил новости. Тело обнаружили в Портаун-Вудз, на юго-востоке Эдинбурга. Значит, штаб-квартира следовательской группы, вероятно, будет базироваться в Лите – подходящих для этого кабинетов в Шотландии не так уж много. Фокс пробежал историю глазами, обращая внимание на имена и подробности. Если отдел контроля и жалоб имел отношение к делу, значит, все происходило во времена его предшественника, Рэя Хангерфорда. Рэй пока еще в стане живых – Фокс видел его то на торжествах в честь чьего-нибудь выхода в отставку, то на похоронах. Он проверил список контактов, но номера Рэя там не оказалось.
Опуская телефон, Фокс обнаружил, что не отрываясь смотрит на дверь убойного отдела. Коллеги наверняка ждут его возвращения, готовые услышать, что сказала ему начальница. Фокс поднялся, сунул телефон в карман и двинулся во внешний мир.
Чтоб выйти на след Рэя Хангерфорда, хватило всего пары телефонных звонков. Рэй Хангерфорд теперь, похоже, водил такси, и Фокс велел таксопарку держать его в курсе насчет передвижений Хангерфорда по Лотиан-роуд. На пути в Эдинбург Фокса задержали дорожные работы на М-8 и авария на пересечении шоссе и объездной трассы. В машине Фокс слушал новости, однако журналистам пока нечего было сообщить. Мать Стюарта Блума дала интервью, призвав людей, владеющих хоть какой-то информацией, поделиться ею. Фокс не сомневался, что на ее призыв откликнутся многие, в основном жаждущие быть в центре внимания и всякие психи. Некоторые “поделятся информацией” из лучших побуждений, благодаря чему следовательская группа погрузится в трясину с головой, прежде чем нащупает твердую почву под ногами. Фокс считал, что от коллег из отдела тяжких преступлений стоит ждать лишь раздражения в его адрес.
– Как в старые добрые времена, когда я еще был контролером, – проворчал он себе под нос.
Затор впереди начал рассасываться. Эдинбург шагнул Фоксу навстречу, замок, видный издалека, высился на вулканической скале. Фокс почувствовал, как спадает напряжение. Этот город был ему понятнее, чем Гарткош. Фокс знал, что и как здесь устроено.
Перед отелем “Шератон” стояли три такси. У последней машины мигала “аварийка”, сигнальный знак такси не горел. Фокс остановил свою машину рядом. Окно в такси со стороны пассажира поехало вниз.
– Не любишь сидеть сложа руки, Рэй? – поинтересовался Фокс.
– А ты раздобрел, Малькольм.
– Ты не против поговорить?
– Смотря о чем.
– Не пересядешь ко мне?
Хангерфорд не стал глушить двигатель, чтобы не выключать печку. Он перебрался в машину Фокса, они пожали друг другу руки.
– Имей в виду, я уже упустил трех пассажиров, – пожаловался Хангерфорд.
– Приму к сведению. Пенсии на жизнь не хватает?
– Это машина моего сына. Он в отпуске, я вышел на линию за него. А ты наверняка уже не в Жалобах?
– Теперь в Гарткоше, в отделе тяжких.
– Новый Большой дом, а?
– Меня отправили покопаться в деле Стюарта Блума, – не стал тянуть Фокс.
– А-а, это. Значит, это и правда его нашли в той роще?
– Похоже, да. Первичное расследование проходило не совсем гладко.
Хангерфорд цепко глянул на него:
– Ты не дипломатом ли заделался? Сам-то я всегда предпочитал говорить напрямую.
– Ладно. В первом расследовании с самого начала был провал на провале.
– Руководил им толковый мужик, – возразил Хангерфорд. – Ни одного плохого слова не слышал о Билле Ролстоне.
– А что насчет его команды?..
Хангерфорд скривился:
– Сборище редкостных придурков, неумех и проходимцев.
– Не сомневаюсь, что ты указал это в своем отчете.
– Да какие отчеты, я тебе о слухах. Наверное, хватало гомофобов в полицейской форме. Господи, да тогда это нормой было. С приятелями Блума из гейских кругов на допросах не очень-то церемонились. И вот служит в Глазго один хороший коп, который хочет, чтобы к его сыну все это не имело отношения, даже если на сына смотрят как на подозреваемого. – Хангерфорд шумно выдохнул. – А двое этих воротил…
– Джеки Несс и Эдриен Брэнд?
Хангерфорд кивнул:
– Ну да. Эти двое вечно меряются, кто круче. А их адвокаты чуть что поднимают крик, прикормленные журналюги щедро наливают всякому, кто может выдать хоть что-то интересное…
– Включая полицейских из следовательской группы?
– Даже не сомневайся. Думаю, что и ты в этом смысле не без греха. Я так точно грешен. Вот поставил тебе парень пару стаканчиков, и если он тебе симпатичен, то и чего бы не оказать ему ответную любезность? Да некоторые копы просто подсаживались на такое – обожали, когда в газете появлялась статейка, к которой они имеют прямое отношение.
– А кто конкретно?..
Хангерфорд помолчал.
– Все эти раскопки из-за того, что в роще нашли труп?
– Шишки хотят гарантий, что среди скелетов в шкафу не окажется зомби.
– И заниматься этим отправили тебя, потому что ты работал в Жалобах?
– Примерно так.
Хангерфорд сочувственно кивнул.
– Если честно, мы только порылись в материалах дела да немного поспрошали. Было ясно, что кто-то всерьез облажался, что это наша группа схалтурила или спустила дело на тормозах. Да ведь не в первый же раз и уж точно не в последний.
