– Кристи все еще в Барлинни? – спросил Хьюстон.
– Его перевели в Сотон.
– Я его никогда не видел, но знаю, кто он такой.
– А также что он такое, – предположил Ребус. – На людей вроде него вы когда-то работали.
– В те времена взлом сейфов был благородным занятием. Никакого насилия – во всяком случае, с моей стороны. Проведите меня в офис или в ювелирный магазин – и я добуду, что вам нужно.
– Сколько раз вы попадались?
– Слишком много. И не всегда по своей вине. Стукачи свое дело знали. Содержимое сейфа получено, и сделка закрыта. А потом на кого-нибудь находит разговорчивость, и всегда всплывает мое имя, я же не из тех, кто угрожает расплатой. – Он замолчал, явно погрузившись в воспоминания.
Ребус терпеливо ждал. Наконец Хьюстон снова заговорил:
– Вы когда-нибудь слышали про Джонни Раменски?
– Нет.
– Поищите про него в книжках по истории. Самый знаменитый медвежатник в наших краях. Его прозвали “миляга Джонни” – он тоже никогда не прибегал к насилию. Герой войны, согласился, чтобы его увековечили в Памятнике коммандос. Благородное занятие, я же говорю.
– Он опять заговаривается? – Бри, шаркая, вошла в гостиную и поставила кружку мутного чая на подлокотник отцовского кресла. Уходить Бри, похоже, не собиралась, и Ребус попросил разрешения минут пять поговорить с Ларри наедине. Бри фыркнула, но удалилась, грохнув дверью.
– Она хорошая девочка, – сказал Хьюстон. – Взяла меня к себе, когда мне жить стало негде. Ребята в Сотоне всегда меня поддразнивали – я-де припрятал где-то денежки, с которыми буду горя не знать до конца своих дней. Как бы не так. Пока я сидел, жена растратила все до последнего гроша и откинула копыта, прежде чем я успел свернуть ей шею. – Он пристроил тлеющую сигарету на край пепельницы и подул на чай, после чего шумно отхлебнул.
– Я хотел спросить вас насчет Морриса Джеральда Кафферти, – сказал Ребус.
– Большого Джера?
– Вы работали на него несколько раз.
– Правда?
– Так говорит Даррил Кристи.
Хьюстон обдумал услышанное, взвесил варианты.
– Ну ладно. Предположим, работал. И что? – спросил он наконец.
– Вы ведь имели дело с Кафферти примерно в две тысячи шестом?
– Память у меня стала дырявая.
– Когда Даррил это услышит, он очень расстроится.
– Он и вполовину так не расстроится, как расстроится Большой Джер, если я начну молоть языком направо и налево. Насколько я знаю, Даррил за решеткой, а вот Кафферти разгуливает где хочет, может заявиться ко мне в любой момент.
Хьюстон так разволновался, что чай выплеснулся на штанину. Ребус встал, склонился к нему:
– Ларри, что вас так напугало?
Тут-то он и увидел на полу рядом с креслом Хьюстона наваленные свежие газеты, причем все они были развернуты на полосе со статьями о деле Стюарта Блума. Ребус нагнулся, взял одну и продемонстрировал Хьюстону:
– Откуда такой интерес, Ларри? Что вам известно?
Он уронил газету Хьюстону на колени и уперся кулаками в подлокотники, навис над хозяином. Мир Хьюстона теперь состоял из одного только Ребуса.
– Я уже не служу в полиции, – напористо заговорил Ребус. – Я теперь гражданский – старик, вышедший в тираж. Но у меня полно знакомых, которые еще служат. Достаточно одного моего слова – и тебя возьмут в оборот. Либо ты сейчас все рассказываешь мне, либо приготовься разговаривать с полицией. Дальше меня твоя история не пойдет, даю слово. Но если мне придется призвать на помощь отдел уголовного розыска, ты можешь в итоге снова оказаться за решеткой. Протри очки, посмотрись в зеркало – и увидишь, что у тебя есть все шансы умереть в тюрьме. Так что сделай приятное лично мне, расскажи, что тебе известно о Стюарте Блуме?
После паузы Хьюстон дрожащим голосом спросил:
– Все останется между нами?
– Не сомневайся.
– Почему я должен вам доверять?
– Потому что я дал тебе слово.
Хьюстон глубоко вздохнул и откашлялся.
– К Большому Джеру приходил один парень, из кино. Ему кое-что было нужно.
– И этот кинопарень был…
– Джеки Несс. Он спрашивал у Большого Джера, кто мог бы вскрыть сейф. Джер назвал меня. Так я и встретился с тем парнем.
– А тот парень был Стюарт Блум?
Хьюстон еле заметно кивнул.
– Ему надо было обработать офис Эдриена Брэнда.
– И ты ему помог? – Ребус забрал из рук Хьюстона кружку и поставил на пол рядом с газетами. Последовал еще один кивок, и Ребус тихо спросил: – Просто уточняю: ты с помощью Стюарта Блума взломал и опустошил сейф?
– Да.
– Где конкретно это произошло?
– Уэст-Энд, рядом с Палмерстон-плейс. Там тогда у Брэнда офис был.
– А сигнализация что?
– Тот парень с ней разобрался и впустил меня. Золотые руки.
– Камеры?
– Камеры были, но мы натянули балаклавы и рот особо не разевали.
– Что именно вы забрали?
Хьюстон покачал головой:
– Не знаю.
– Ну же, Ларри!
– Я правда не знаю. Когда я открыл сейф, тот парень посовал все, что там было, в сумку, которую принес с собой.
– Что за сумка?
– Обычный магазинный пакет. Белый, полиэтиленовый.
– Ты же должен был заглянуть в сейф хоть на пару секунд?
– Папки. По-моему, там были только папки. Ни наркоты, ни брюликов, ни денег. Я видел только картонные папки.
– Что потом?
– Со мной расплатились. – Хьюстон пожал плечами.
– И ты никогда больше не видел Стюарта Блума?
– Никогда.
– Что сказал Кафферти?
– Я с ним не встречался. Через неделю меня взяли ваши – из-за мастерской, которую я обработал за несколько месяцев до того. Мне дали три года и девять месяцев. Большой Джер отстегнул мне пару фунтов, но повидать меня не захотел.
– А когда ты вышел?
– По-моему, он решил, что я ему не нужен. Мир-то изменился. Сигнализации теперь хитрее устроены, везде камеры наблюдения. Ювелирные магазины – что твой Форт-Нокс. – Хьюстон нагнулся и поднял кружку. – Ну, выяснили, что хотели?
– Честно сказать, я не знаю, чего хотел. – Ребус подошел к окну и уставился на ряд домов напротив.
– Паршиво было, когда тот парень пропал, – задумчиво проговорил Хьюстон, ставя кружку и берясь за сигарету, – но еще хуже стало, когда его нашли в машине…
