– Нравится тебе жить с папой? – Ребус старался сдержать одышку.
– Ага.
Четырнадцать лет, гривка каштановых кудрей, волосы падают на лоб, даже на глаза. Нескладность скоро уйдет, детский жирок тоже покинет Билли. Девочка уже думала о колледже, думала, как тоже станет студенткой вроде тех, ради которых она задержалась перед дверью.
Квартира была обставлена по минимуму, книг на единственной полке в прихожей не слишком много, а мебель в гостиной расставлена так, чтобы в центре внимания оказался большой телевизор с плоским экраном.
– Он скоро придет, – сказала девочка.
– С удовольствием подожду. С братом часто видишься?
Щеки у Билли покраснели.
– Всего раз в неделю. – Она сбросила пальто и форменный жакет. Рюкзак со стуком упал на пол.
– Я его вчера навестил. Делаю кое-что, чтобы облегчить ему жизнь в тюрьме.
Билли, похоже, не поняла, что имел в виду Ребус, но все равно сказала спасибо.
– Хотите кофе?
– Нет, спасибо. – Ребус устроился на стуле. – Тебе, наверное, уроки надо делать?
– Как всегда. – Билли с усилием подняла рюкзак на круглый обеденный столик и стала выгружать учебники и тетради. – Математика, биология, география, английский…
– И ни с одним предметом я тебе помочь не могу.
Делая вид, что ее что-то очень заинтересовало в учебнике, Билли спросила:
– Как он?
– Держится твой брат.
– Ему не нравится, что его посадили в одну камеру с… с людьми, которые…
– Это я тоже пытаюсь изменить.
– Почему? – Теперь Билли смотрела на Ребуса, желая знать правду.
– Потому что я считаю, что это неправильно.
Было видно, что Билли считает точно так же.
– В тот день ты приходила к маме, верно? Каким был Эллис? Как всегда?
– Он за компьютером сидел. С парой приятелей.
– Но ты к нему заглянула поздороваться?
– Он даже наушники не снял. Буркнул что-то и рукой махнул.
– И ты ничего не слышала насчет него и Кристен? Может, они поссорились, разругались? – Ребус смотрел на нее, но Билли молчала. – Кристен же училась в твоей школе… то есть в твоей старой школе?
– Да.
– Ты ее знала? Общалась с ней?
– Она была старше на три года.
– Да, разница в твоем возрасте немалая.
– У нее свои подружки имелись.
– Она когда-нибудь сюда приезжала? Например, с Эллисом?
Билли помотала головой.
– Значит, ты ее не очень знала?
Билли резко повернулась к нему:
– Что они там говорят?
– Кто “они”?
– Да все!
– Я не хотел тебя огорчить.
Билли отвернулась и стала перекладывать учебники.
– Но ты права. Я слышал, что Кристен, может быть, много значила для твоего папы.
– Он на нее даже не смотрел.
– Значит, это просто сплетни.
– Какая гадость. Даже сюда добрались. – Билли указала на мобильный телефон.
– В мире всегда было полно идиотов, Билли. Гопников, расистов и им подобных. Только помни, что телефон тебе настоящей боли не причинит.
– Причинит, – тихо ответила Билли.
– Тебе что-то писали про Кристен? Про нее и твоего папу?
В замке скрежетнул ключ, и открылась входная дверь.
– Принцесса, ты дома? – позвал Чарльз Мейкл.
– Да!
Широкая улыбка на лице Мейкла увяла, когда он увидел, что у них гость.
– Он работает на полицию, – сообщила Билли.
– Да? – Мейкл снял синюю парку, под которой оказался комбинезон. – Можно взглянуть на удостоверение?
– Я не то чтобы служу в полиции, – объяснил Ребус. – Я сказал Билли, что работаю на полицию.
– По поводу?
– Дело вашего сына.
– Он в тюрьме, если вы вдруг не заметили. Хотите еще что-нибудь на него навесить? Постимулировать свой процент раскрываемости, чтобы он наконец поднялся?
Внешность у Мейкла была почти голливудская – тонкие черты лица, задумчивый взгляд, шапка черных волос, расчесанных на пробор, щетины ровно столько, сколько нужно. В прошлом у него случались разногласия с полицией, но все закончилось, когда он расстался с женой. Согласно материалам дела, Чарльз Мейкл всю жизнь проработал автомехаником и, по мнению Ребуса, отлично справлялся с ролью отца-одиночки.
– Мы просто хотим разобраться в паре мелочей.
– Считаете, что еще недостаточно нам жизнь поломали?
– Он ездил к Эллису, – вмешалась Билли. – И помогает ему.
– Запомни, принцесса: полицейский наврет тебе в глаза, а потом наврет еще.
– Но Билли говорит правду, – спокойно сказал Ребус.
Мейкл только покачал головой и направился на кухню. Ребус пошел за ним следом. Мейкл наливал в чайник воду из-под крана. В кухне царил идеальный порядок: на сушилке и в раковине пусто, все поверхности начисто вытерты. Интересно, подумал Ребус, это заслуга Билли или ее отца?
– Вы еще здесь? – спросил Мейкл.
– Я знаю, что у вас с Эллисом случались разногласия, но против Кристен вы ничего не имели?
– А вы как думаете?
– Просто интересуюсь, насколько хорошо вы ее знали.
Мейкл ткнул в него пальцем:
– Вам вроде не положено собирать сплетни?
– Билли говорит, она здесь никогда не была.
– Верно.
– Но вы с ней виделись?
– Да, когда она бывала с Эллисом. У его матери.
– Вы ладили с бывшей женой?
– Да.
– И ваш брат не представлял собой проблемы?
– Между ними ничего не было.
– А между Далласом и Кристен тоже ничего?
– Опять вранье, – хмуро буркнул Мейкл и бросил в кружку чайный пакетик. – В жизни не видел столько дерьма. А вы?
– Билли примерно так же сказала.
– Я ей говорил – выброси телефон, но она же не может. Они же теперь все с телефонами. – Дожидаясь, когда чайник закипит, Мейкл уперся костяшками в разделочный стол. – Мой самый правильный поступок за всю жизнь – это когда я спросил, хочет ли она жить со мной. Ее старая школа была просто помойкой, у Билли оценки начали снижаться. – Мейкл помолчал. – Я делаю все, что могу. Правда.
– И я не вижу доказательств обратного.
