– Наверное, я просто обрадовался, что они такие тяжелые. И звенели как надо – Колин тоже так сказал, когда мы отсняли тот эпизод. – Несс постучал пальцем по фотографии, на которой наручники сковывали запястья актера.
– А когда они вам стали не нужны…
– Инспектор, – Броди потеребил кожаный ремешок часов, – вы собираетесь представить нам доказательства того, что наручники на фотографии и наручники, обнаруженные на убитом, – это одни и те же наручники?
– Мы собираем информацию, мистер Броди.
– Достойно восхищения. Но если это те самые наручники, вы должны понимать: присутствие на них частичных отпечатков моего клиента объясняется тем, что наручники появлялись в одном из его фильмов.
– Мне это хорошо известно, господин адвокат. Если мы сумеем доказать, что наручники те же самые, то у вас, мистер Несс, есть шанс избежать суда.
Несс щелкнул пальцами, словно внезапно кое-что вспомнил:
– Его звали Грам. В смысле – Грэм.
– Грам?
– Ну, как “грамм кокаина”.
– И этот Грам был дилером, а его приятель снимался в массовке?
Несс кивнул.
– Однако имени его друга вы не знаете?
– Инспектор, мистер Несс делает все возможное, – снова вмешался Броди.
Шивон пропустила его слова мимо ушей.
– Мистер Несс, этот приятель был артистом массовки? В “Храбрых сердцах”? В “Полицейских против духов тьмы”? Мог ли Грам тоже оказаться на экране?
– Затрудняюсь сказать.
– У меня, по чистой случайности, оба фильма с собой. Может, не откажетесь посмотреть их – вдруг сумеете заметить и того и другого?
После недолгого размышления Несс произнес:
– Пожалуй, здесь даже безопаснее. На улице за мной или журналисты гоняются, или мамаша Стюарта.
– Вам, конечно, захочется, чтобы ваш адвокат присутствовал при просмотре.
Кларк улыбнулась Броди. Три часа смотреть на лэптопе второсортные фильмы в компании Джеки Несса… Адвокат одарил Кларк взглядом, который наверняка будет согревать ее не одну длинную темную ночь.
43
Сидя в “саабе”, Ребус наблюдал за домом Мейклов. Тихо играло радио. Через двадцать минут и полпачки жевательной резинки Даллас Мейкл вышел из дома, сел в машину и уехал. Ребус запер “сааб”, подошел к двери и позвонил. Шона Мейкл открыла. В пальцах зажата сигарета, во взгляде что угодно, только не гостеприимство.
– Я вас знаю? – хрипло спросила Шона.
– Я был здесь пару дней назад. Разговаривал с Далласом, вы меня видели.
– Он сказал, что вы ходите пить в “Маккензи”. Пить, как же. Я всегда вижу, когда он врет.
– У вас, значит, опыт имеется?
– А вы кто? И что вам нужно?
– Я когда-то служил в полиции. А сейчас мне поручили взглянуть на приговор, который суд вынес вашему сыну. Даллас ничего не говорил?
Шона не торопясь сложила руки на груди, теперь сигарета была уже в зубах.
– Не говорил, – признала она.
– Даллас преследовал мою коллегу, работавшую по делу вашего сына. Она попросила меня помочь.
– В чем помочь?
– Проверить улики, копнуть чуть глубже, чем, может быть, копали во время процесса.
– Хотите сказать, что пытаетесь вытащить его из тюрьмы? – Шона прищурилась от дыма.
– Пытаюсь установить, что и почему произошло на самом деле.
Шона покачала головой:
– Даллас, сукин сын. Я так и знала, что он не отступится.
– Вы думаете, что убийство совершил Эллис?
– А кто еще?
Ребусу не хотелось отвечать на этот прямой вопрос. Он сунул руки в карманы, приняв непринужденную позу, и сказал:
– Я тут заглянул в кое-какие семейные интернет-аккаунты. Пытался наладить отношения, скажем так.
– А это законно?
Ребус впился в нее взглядом.
– Интересно, миссис Мейкл, почему вы называете себя Суперша.
– Чего?
– Когда изображаете подружку вашей же дочери. Когда подкалываете ее.
– Идите нахрен. – Шона вынула сигарету изо рта.
– Смею предположить, она не обрадуется, когда все узнает.
Шона отступила и взялась за дверную ручку.
– Это из-за того, что она выбрала отца, да? Из-за этого вы так злитесь?
– Идите нахрен, – повторила Шона.
– А теперь у вас и Эллиса нет, – не унимался Ребус. – Только вы и ваш деверь. Тишь и благодать. Только не очень тишь и совсем не благодать…
Дверь со щелчком захлопнулась, и последние слова Ребус уже прокричал. Нагнувшись, он раскрыл щель для писем, однако проворно отдернул пальцы, когда Шона ткнула в щель сигаретой.
– Это попытка нападения, миссис Мейкл, – прокричал Ребус.
В ответ он получил уже знакомый рефрен, на этот раз откуда-то из глубин дома. Шона Мейкл закончила беседу.
– Неплохо, – сказал Сазерленд, когда они с Кларк вернулись в следовательский кабинет.
Шивон не стала отвечать, только попросила Йейтса отнести ноутбук и диски в допросную. Усевшись за стол, она вспомнила, что должна позвонить, и отыскала номер в списке, лежавшем возле компьютера, – номер Дерека Шенкли.
– Да? – ответил Шенкли.
– Это инспектор Кларк, я звоню из Лита. Надеюсь, я не помешала?
– Я проверяю курсовые.
– Я вас не задержу. Хотела лишь спросить – имя Ларри Хьюстона вам ни о чем не говорит?
– Боюсь, что нет.
– Мы полагаем, что он помог Стюарту проникнуть в офис Эдриена Брэнда и украсть кое-что из сейфа.
– Что, правда? – Судя по голосу, Шенкли был озадачен.
– Вероятно, до взлома Стюарт несколько раз встречался или разговаривал с Хьюстоном. Сама кража произошла всего за пару ночей до исчезновения Стюарта.
– Стюарт об этом задании не особо рассказывал.
– Не рассказывал?
– Он всегда говорил: если я чего-то не знаю, то оно мне и не угрожает.
– Может быть, за две ночи до исчезновения Стюарта вы ждали его у него в квартире?
– Дайте подумать… Да, вероятно.
– И вернулся он очень поздно.
– Ему часто случалось работать по ночам.
– Добыв содержимое сейфа, он, наверное, был в приподнятом настроении? Чуть больше, чем обычно?
На том конце воцарилось молчание – Шенкли вспоминал.
– Да, вы правы, – сказал он наконец. – Он даже дрожал от возбуждения. Налил себе виски, чего обычно не делал. Теперь припоминаю. Я тогда подумал, что он заболел.
