– Заходи, выпьем. Говорят, вино благотворно влияет на кровяное давление.
– Может быть. Но я сомневаюсь, что ты на мое давление повлияешь благотворно.
– Поздравь Шивон от меня, Джон. И заглядывай как-нибудь.
– Да, и еще…
– Что?
– Стил и Эдвардс знали Грейма Хэтча. И все время, что ты его искал, они его прикрывали, чтобы он продолжал закупать товар.
Некоторое время Кафферти молча обдумывал услышанное, а потом засопел в трубку.
– Надеюсь, ты мне лапшу на уши не вешаешь?
– Нет.
– Значит, мне стоит с ними потолковать.
– Я бы не откладывал разговор – они могут очень скоро отправиться за решетку. И еще – Эдвардса я хочу оставить себе.
Ребус нажал “отбой”; силуэт в окне пентхауса исчез. Брилло натягивал поводок.
– Пошли-ка домой, – сказал ему Ребус.
В три часа ночи раздался звонок со скрытого номера. Взяв телефон, Кафферти увидел, что на второй его телефон – он лежал рядом – пришло сообщение. От очаровательной Ребекки, подружки Стила. Вечером Кафферти написал ей, советуя дать Стилу отставку, не дожидаясь, пока дерьмо польется рекой. Ее ответ состоял из сердечка и одобрительно оттопыренных пальцев. Принимая звонок, Кафферти позволил себе тонкую усмешку.
– Что стряслось? – проворчал Конор Мэлони.
– Да вот хотел новостью поделиться. Убийцу Блума взяли. Дилер, который продал мальчишкам неважный товар.
– Да ну? Значит, это все-таки был не я?
– И этот дилер работал не на меня. Так что…
– Перемирие?
– Мы слишком долго очерняли друг друга. Не доверяли друг другу. Тебе не кажется, что пора раскурить трубку мира?
– Посмотрим, что каждый из нас будет с этого иметь.
– Возможностей море, Конор. Для тех, кто понимает в капитализме катастроф, Брексит станет золотой жилой.
– А мы понимаем?
– Я прямо вижу, как ты всматриваешься в пунктирную линию между югом и севером, пытаясь уяснить себе статус ирландской границы
[29].
– Где ты этого набрался?
– Так, обоснованное предположение. Мы же с тобой мыслим одинаково. Люди сейчас повсюду жгут мосты и возводят стены. А мне хочется, чтобы у нас с тобой вышло наоборот.
– Думаю, мы можем обменяться парой мыслей.
– Но не по телефону. Могу приехать к тебе, или ты ко мне приезжай. Какой-нибудь симпатичный отель в Шотландии, хоть ни один мне больше не принадлежит.
– Око за око, так ведь?
Кафферти взял вторую трубку. На экране все еще было сообщение от Ребекки.
– Иногда, – мягко сказал он, – действовать по старинке вернее всего.
эпилог
Воскресенье выдалось солнечным. Джон Ребус и Дебора Куант под руку шли к Брантсфилд-линкс. В свободной руке Ребус держал поводок Брилло, пес бежал чуть впереди. Вскоре они заметили Шивон Кларк и Сазерленда – оба укутались, чтобы противостоять восточному ветру, оба нагружены сумками, полными клюшек для гольфа. Малькольм Фокс, завидев Ребуса и Куант, приветственно помахал.
– Ты судья? – спросил Ребус.
– Иначе без жульничества не обойдется. Игра на три лунки. От Грэма пощады не жди. Слышали новость?
– Какую?
– Стил ушел в самоволку.
– Да? Значит, для тебя открылась вакансия в АКО. Я всегда думал, что ты туда хочешь.
Фокс оценивающе поглядел на Ребуса:
– Ты как будто не ждешь, что он вернется.
Ребус не то пожал плечами, не то поежился от холода. Все стали смотреть, как Шивон готовится к первому дальнему удару. Сначала она не попала по мячу, потом отправила его скакать через всю лужайку.
– Может, стоило взять повыше? – спросила Дебора.
– Надо было взять другую клюшку, – сказал Ребус.
Потом все проследили за идеальным ударом Сазерленда. Мяч полетел по высокой дуге и приземлился ровно на лужайку.
– Грядет разгром, – заметил Фокс.
Игроки направились к следующей лунке, остальные двинулись следом.
– Ставлю двадцать фунтов на то, что Шивон выиграет эту лунку, – прокричал Ребус.
– Ты серьезно? – изумился Сазерленд.
– Абсолютно.
– Принимается, – усмехнулся Сазерленд.
Кларк ударила по мячу, и он чуть-чуть недотянул до лужайки.
– Неплохо, – кивнул Ребус.
Пока Сазерленд примеривался к мячу, Ребус наклонился и отстегнул поводок от ошейника Брилло.
– Апорт! – скомандовал он.
Повторять не понадобилось, Брилло рванулся вперед и цапнул мячик Сазерленда. Ребус повернулся к Фоксу:
– Лунка потеряна. Верно, судья?
Дебора сжала его локоть:
– Какой же ты нехороший человек, Джон.
– Ну, все мы знавали людей и похуже.
И Ребус чмокнул ее в щеку. В сторону дома на Квортермайл он старался не смотреть.
