Бред какой…
Светик откинулась назад, вытянула ноги. Словно кто специально все путает. Кому нужны эти экскурсии, если они ничего не помнят? И только Анке сейчас концерт по полной закатят. Недаром же ей дали фотик взять. Хотя в такую погоду, да без куртки и сапог… никакая техника не выдержит.
Неожиданно в голову вернулась мысль, что не за Анкой Глеб пошел, а сбежал, бросил их тут на растерзание сумасшедшего призрака. Чтобы самому не попасть на такую экскурсию.
Она замотала головой.
Нет, нет, все не так. Надо понять… Надо разобраться…
А что, если это Глебу сегодня устроили экскурсию, а Анка рванула за ним, да с такой скоростью, что не успела обуться и одеться? Зато фотик взяла, карточки рубить…
Ветер вдруг стал каким-то особенно противным, забрался под воротник, пробил куртку. Косой дождь хлестал по ногам.
Вспомнился медведь. В такую погоду он, конечно, не придет, но если надо их напугать, то и без медведя можно справиться. Посильнее дождик. Покрепче ветер. Сюда бы еще град…
– Так чего? Есть не будем? – шмыгнул носом Костик.
– Будем, – буркнула Светик. – Не будем. – Она не понимала, о чем они вообще говорят. Какая еда, когда вокруг такое творится!
– Я тогда спать.
– Иди, иди, – похлопала его по плечу Светик. Спящий Костик был лучше ноющего Костика.
Глеб, Глеб… Куда же ты пошел? Какой смысл Анке выслеживать тебя? Какой смысл тебе выслеживать Анку? Доведут ее до какого-нибудь интересного места и там оставят. Они еще мало что здесь посмотрели. Маяк опять же… Оставят… поспит она там, подхватит воспаление легких, помрет. Нет, не так. Она помрет, когда увидит, во что превратился ее фотоаппарат под дождем.
Светик встала и опять пошла к пляжу.
Решение было близко, оставалось его ухватить.
Остров, на котором когда-то размещались несколько деревень, большой колхоз, рыбхозяйство. А при финнах тут еще и две церкви стояло. Весело жили люди. Клуб, школы, магазины. Наверное, и почтовое отделение было. Две тысячи человек. А потом все закончилось. Люди уехали. Оставили кладбище, оставили святые горки, домовых побросали. Дядя Лёка тоже уезжал, но вернулся. И, видимо, ни за какие сокровища мира уезжать отсюда больше не собирается.
Сокровища… сокровища…
А почему это все ночью происходит? Вот и дяде Лёке сны о кладах снятся. Ночью… Ведро на Костика домовой днем уронил. И девочка была днем. А страхи – ночью.
Ветер прогнал Светика с открытого пространства пляжа. Навстречу из-под деревьев выступил кто-то невысокий. Она успела представить встречу с девочкой, ее жуткий пронзительный взгляд, ее гипнотическую неподвижность. Но это оказался всего лишь насупленный Костик.
– У нас палатка мокрая, – выдал он, возвращая Светику привычное раздражение.
– Конечно, мокрая! Дождь идет! Не заметил? – прошипела она, что при ее больном горле было вполне оправданно.
– Она внутри мокрая, – не сдавался Костик.
– Как она может быть мокрой внутри? Ты туда воды налил?
Костик был невозмутим.
– Я тент не закрыл. И еще там пары колышков нет. Все провисло, и вода течет внутрь.
Светик взвыла. Колышков нет с той ночи, когда из палатки выскакивал Костик. Потому что балбес. Потому же он не закрыл тент. Балбес в кубе – вот кто он!
– Иди в нашу, – процедила сквозь зубы Светик. Жаль, что больше одного человека за ночь девочка на экскурсии не берет. Общаться с Костиком уже не было никаких сил.
– Там мокро! – заявил вернувшийся через минуту Костик.
– Где мокро? – Хождение Костика туда-сюда сбивало с мысли. А ведь она почти все поняла. Глеба не хватало, чтобы подсказать правильное направление.
– В вашей палатке.
– Как? Я выходила из нее – все было нормально.
– Там тент открыт и пары колышков…
Светик рванула к своей палатке.
Она забыла закрыть тент? В жизни такого не было! А колышки? Куда делись надежно вбитые колышки.
Не добежав до палатки несколько шагов, Светик остановилась.
Показалось… Нет, она была уверена – они не одни. В шорохе ветра послышался как будто бы смех.
В небе заворчало, зашипело, завозмущалось.
Им тут только грозы не хватает. Или это опять нашествие бешеных коров?
Над головой грохнуло, и дождь пошел стеной.
«Уж, уж, уж», – прошипело по песку, словно толпа змей отправилась в великое переселение. И сразу как будто захохотало, заскрежетало. На них надвигалось что-то огромное. Танк. Или океанский лайнер.
– Я ноги промочил, – сообщил Костик.
Светик посмотрела в небо. Если гремит, то где молнии? Если льет, то где тяжелые облака? Если грохочет, то где то, что создает этот звук?
– Чего? – буркнула она, не понимая, что ей говорит Костик.
– Холодно, потому что ноги.
Светик мазнула взглядом по Костику. Серо-голубая ветровка, кепка с Молнией МакКуин на околыше, джинсы, сандалии на носки.
Носки. В дождь. Сильно.
– А сапоги надеть головы не хватило? – прошипела она. – Иди в палатку переобуваться.
Костик насупился и сунул руки в карманы, всем видом показывая, что никуда не пойдет.
– Там страшно, – сообщил он. – Сама иди.
«Бом», – донеслось издалека.
Светик заозиралась. Все повторялось. Что-то сейчас должно было произойти. Вот-вот. Сию секундочку.
Страх накрыл сверху. Светик присела, утягивая за собой Костика. Он свалился на мокрую землю.
Откуда, откуда идет страх?
«Бом!»
Как будто колокол. Глухо. Далеко.
И снова – «Бом!».
Разнеслось, ударило в голову, болью отдалось в коленях.
По берегу Ладоги разом поднялся туман. Дождь не смывал его. В тумане отчетливо виднелись фигуры. Они шли от воды, накатывали на песок, взметались и опадали. Страшные темные сгустки с распахнутыми ртами.
«Та-та-та-та», – раскатилась дробь. Дятел? Кто-то палочкой стучит по барабану? Другое?
Вязкий туман потянулся по песку к соснам, стал редеть, истончаться.
«Ах, ах!» – раздалось напоследок. Потом совсем невозможное: «Ура!» И крик захлебнулся.
Светик подтянула ноги и вдруг увидела, что прямо перед ней кто-то стоит.
Человеческая фигура, высокая, в длинном плаще, закрывающем ее от плеч до пяток. Голова склонена. В руке что-то, похожее на суковатую палку, но явно тяжелое – держит неловко. С фигуры капает вода. Крупные темные капли попадают на песок и исчезают. Фигура клонится. С головы слетает что-то… катится к ногам Светика. Она сжимается до невозможности, до боли в коленях. Это матросская бескозырка. Круглая, поэтому и катится так долго. Взмахивают концами ленточки.
