– Не думаю, Селина, – проговорил тем временем Ренвиэль, вдруг отпустив мою руку и опершись локтями о перила балкона. В один миг он стал выглядеть… почти нормальным.
Хрустально-голубые глаза устремили взгляд вдаль, и где-то на их дне тонули отблески янтарного солнца, неуловимо приобретая алый оттенок. Легкий ветерок трепал белые, как снег, волосы. Золотыми бликами переливался кристалл в сережке княжича.
Он больше не смотрел на меня, и мне мгновенно стало легче. Словно невидимый груз упал с плеч.
Это оказалось настолько странным, что мигом заставило задуматься о том, насколько же велика его сила, что даже взгляд так тяжело ощущать на своей коже.
С Айденом все было иначе. Его сила не придавливала, не разрушала. Может быть, кого-то другого, но не меня. Вокруг него распространялась аура власти, напоминающая по ощущениям… огонь, который согревает каждый нерв в твоем теле. Он может и обжечь, но со мной такого не происходило никогда.
Сила же Ренвиэля с первой минуты нашей встречи была совершенно непонятной. Чужой.
Только сейчас, когда он вдруг начал говорить со мной, будто со старой знакомой, я получила возможность узнать его чуть лучше.
– Этот замок, в котором мы находимся, – центр Кровавого Крестострела, символической восьмилучевой звезды, каждый луч которой – это одно Алое графство с населением в несколько тысяч вампиров и еще больше – людей. Восемь высших вампиров, Алых графов, подчиняются моему отцу – повелителю Шеллаэре. Это огромная сила, Селина.
– Что ты хочешь этим сказать? – негромко проговорила я и шагнула ближе к перилам балкона.
Ренвиэль бросил на меня короткий острый взгляд и снова посмотрел вдаль. Однако даже после него внутри будто остался холодный след.
На вопрос вампир не ответил, вместо этого проговорив:
– Шеллаэрде могло бы защитить тебя от кого угодно. Могло бы стать твоей крепостью.
– Но мне не нужна защита, – сдвинула брови я.
– Точно? – переспросил тут же княжич. – А то мне казалось, что в Чертоге Огня тебе не слишком-то рады.
Он повернулся ко мне вполоборота и, приняв вальяжную, расслабленную позу, добавил:
– Или, может, я ошибаюсь? И ты вовсе не бесправная служанка в доме своих хозяев?
Он коротко кивнул в сторону мой ладони, и я вздрогнула, опустив взгляд на два блестящих перстня.
– Наверняка эти красивые побрякушки, на которых стоят печати имперских принцев, даже невозможно снять, – все говорил и говорил он, заставляя меня хмуриться и мрачнеть. – То есть по своей воле ты выбрать свою судьбу не сможешь, Селина. И ты знаешь, что я прав.
– Зачем ты мне это говоришь? – выдохнула я, чувствуя себя так, словно он только что наступил на пару моих больных мозолей.
Ведь даже для Айдена я была всего лишь любовницей, что уж говорить об остальных. Это в моем мире, если девушка нравится парню, а он – ей, они вроде как равноценные партнеры. А в Райялари я не более чем прислуга, греющая постель хозяина.
Однако снова, несмотря на прямой вопрос, Ренвиэль не торопился пояснить свои мотивы. И все же он медленно, но верно двигался к цели.
– Несколько веков назад Шеллаэрде отделилось от Новой Райялари именно по этой причине, Селина, – спокойно говорил княжич. – Потому что вампиры не желали быть чьей-то вещью. Придатком к империи самовлюбленных ящериц, решивших, что они могут править миром.
– Ящериц? – фыркнула я, представив реакцию Айдена на это прозвище.
Хороша ящерица с пятнадцатиметровым размахом крыльев.
Ренвиэль пожал плечами, едва заметно усмехнувшись. Однако улыбка тронула губы едва-едва.
– Ты хочешь того же, чего когда-то хотели и мы, – продолжал вампир. – Мы с тобой похожи.
На этот раз фыркнула я.
– Поэтому ты как-то заколдовал меня, что я даже высоты не ощущаю? – с мрачным весельем спросила, на секунду перевесившись через перила балкона.
Высота была просто головокружительной. И несмотря на то, что прежде в подобной ситуации я испытала бы если не ужас, то серьезный рациональный страх, то сейчас не чувствовала ровным счетом ничего.
Я думала, Ренвиэль смутится, что его воздействие было обнаружено. Однако он даже бровью не повел.
Вот наглый тип!
Вместо извинений он улыбнулся самую малость шире, не сводя с меня голубых кристаллов своих глаз.
– Я тебя не заколдовывал, – проговорил он, и кончики клыков блеснули из-под алых губ. – А что, милая Селина, ты уже чувствуешь, как ужасно хочется оказаться в моих объятиях?
От этой наглости у меня аж дар речи пропал. Но когда вампир улыбнулся еще шире и шагнул ко мне, по-тигриному мягко, но настойчиво скользнув рукой на мою талию, я не нашла ничего лучше, как с силой ударить его в грудь.
– А вот и нет! Еще чего! – возмутилась я, окончательно взяв себя в руки и осознав, что странный мороз по коже, который появлялся у меня от близкого присутствия княжича, больше не появляется. Я уже не теряла самообладания и не забывала, о чем думала минуту назад.
Ренвиэль отошел на полшага и громко рассмеялся низким грудным смехом. Вампир вовсе не казался расстроенным.
– Что смешного? – выдохнула я, сложив руки на груди.
– Ты… такая дикая, – наконец проговорил он, – словно ирлис, только вчера выбравшийся из своей чащи.
– Это оскорбление? – прищурилась я, но Ренвиэль только покачал головой. А потом, как-то незаметно вздохнув, ответил: – Я не пытался задурить тебе голову, хотя, полагаю, это было бы несложно, учитывая твою магическую несостоятельность, – серьезно ответил он. – Но воздействие на твой разум и впрямь имеет место быть, и я восхищен, что ты его заметила.
– Ага, значит, все же заколдовал! – воскликнула я, ткнув пальцем в мягкую голубоватую ткань его камзола.
Губы Ренвиэля дрогнули, а затем он просто перехватил мою руку и резко уничтожил все то небольшое расстояние между нами, что еще минуту назад дарило призрачное ощущение уверенности.
– Ничего подобного, – повторил он. – Цветок в твоих волосах…
Он медленно поднял вторую руку и вынул у меня из прически розовато-алый тюльпан.
– Это Кровавый тюльпан Шеллаэрде, – медленно проговорил он, крутя тонкий стебелек между пальцами, пока я зачарованно смотрела на тоненькие тычинки, разбрасывающие вокруг едва заметную золотую пыль. – Редчайшее растение, выведенное в оранжерее нашими селекционерами. Подобного не растет нигде во всем мире. Он обладает особыми свойствами…
С этими словами княжич вдруг поднял другую руку, в которой все еще держал мою кисть, и неторопливо поднес к своим губам, оставив поцелуй на самом сгибе.
Я вздрогнула, чувствуя, как его прикосновение обжигает кожу. Попыталась отнять руку обратно и… не встретила сопротивления. Вампир отпустил меня мгновенно, продолжая говорить:
