— Чё хотела-то, помнишь? Али заспала все мозги?
— Не-а, — отрицательно мотнула головой, — мозги на месте. А вы кто?
— «Кто-кто»! — передразнила она меня. — Родню, што ли, не признала? Папани твоего бабка я.
— Ох, батюшки, — вытаращилась я. — А вы что, ведьма?
— Это почему ж сразу ведьма? — она обиженно поджала губы. — Чуть што — сразу ведьма! Ну вредная малёк при жизни была, мужу да соседям спуску не давала, но это же не значит, что надо сразу обзываться. Кстати, а ты откель про меня узнала, мать рассказывала?
— Не… — я махнула рукой, — я её и не знала толком. Меня тётушки воспитывали.
— Вот это ж надо! — всплеснула руками старуха. — Отцу родному, значится, не отдала, а сама бросила на произвол.
— А отец что, меня забрать хотел? — с надеждой переспросила я. Всё-таки куда приятнее осознавать, что хоть кому-то из родителей ты была нужна.
— А то! Он знаешь, как горевал, когда ведьма его прогнала? Так и пропал мужик после энтого. А ведь говорила ему, толку от бабы-ведьмы не будет. Да только он твою маманю шалапутную дюже уж любил. А ты чё звала-то?
— Да вот хотела поболтать, — соврала я, чтобы не расстраивать новую родню.
— Ну, полялякала, и буде. Топай уже давай с леса, — бабка махнула рукой, — неча тут одной лазить, ещё и нарвёшься на кого.
— А вас как зовут-то? — спохватилась я.
— Анфиской раньше кликали, — улыбнулась она щербатым ртом.
— До свидания, бабушка Анфиса, — вежливо попрощалась я, вскакивая на ноги.
— А чё приходила-то? — подслеповато прищурилась она. — Так ведь и не сказала.
— Думала, кто силой поделится, — вздохнув, я, сама не знаю почему, вдруг в нескольких словах рассказала про свою беду. — Но увы, — развела руками, — сегодня тоже желающих не нашлось. Придётся у тётушек гримуар как-то раздобыть. А как, если они меня одну обычно дома не оставляют?
— Тьфу на тебя! Вот што ты за ведьма?! Вся в папаню. Тоже валенок бесхребетный был. Похитрее надо быть! Вон, смотри, на моей могиле марунья зацвела, — кивнула она мне за спину, и могу поклясться, что в её неживых глазах заплясали смешинки. Я резво развернулась и обомлела. Редкое растение, цветущее раз в год в одно из полнолуний весны, лета или ранней осени на старых могилах. Мечта любой ведьмы! Листик маруньи усиливает любое зелье в десятки раз. Редкие кустики этих удивительных растений, что ещё называют ведьмиными, расцветают в ночи кроваво-красными цветками. Бутоны раскрываются один за другим до полудня, а потом исчезают, словно и не бывало их на погосте. Но было одно «но». Воспользоваться цветком мог только тот, кто кустик сорвал. Стоило украсть, отдать или продать, и становилась марунья обыкновенным растением.
— Ох, красота-то! — не сдержалась я. — Можно, я сорву?
— Конечно, — кивнула мне старуха. — Это тебе мой подарок. И давай чеши скорей домой, покажешь тёткам — и их ветром сдует. А ты ищи скорей, что там тебе надо!
— Бабушка Анфиса! — я чуть не заревела. Ужасный призрак уже не выглядел так устрашающе. — Спасибо, я обязательно вас навещу!
— Иди уж, — махнула она рукой, — знаю я, как вы навещаете.
Меня несло по лесу словно на крыльях. Марунья… Я не могла поверить, что в сумке у меня лежит это редкое растение. Такая удача вообще бывает раз в сто лет. Вот это подарок! Спасибо тебе, бабушка Анфиса! Я чуть не забыла на радостях про Биба. Вот где его носит?! Точно охотится за мышами в орешнике! Я свернула с тропинки и отправилась в сторону ореховых зарослей. Подходя к большим раскидистым кустам, услышала писк, возню и голос моего хорька.
— Девочки, — вещал он кому-то почему-то человеческим языком, — посмотрите на меня. Перед вами представитель «уникум-специкум», или хорёк необыкновенный. — Я прокралась вперёд и заглянула сквозь ветви. «Уникум-специкум», или хорёк необыкновенный, важно расхаживал перед тремя самочками, распушив хвост из перьев, который и правда напоминал петушиный. — Я говорящий, что в наше время большая редкость, а потому меня наградили таким замечательным хвостом, — он попробовал приблизиться к одной из прелестниц в блестящих шкурках, и в тот же момент все «дамы», громко вереща, бросились врассыпную. — Вот! Так и знал, — горестно прошептал он, — три часа обрабатывал — и всё впустую.
— Биб! — окликнула я его. — Пойдём домой, а?
— Нет! — подпрыгнул он. — Из-за тебя у меня теперь разбито сердце.
— Биб, я дам тебе кусочек куриной грудки, — попробовала задобрить хорька. — Ты же её так любишь! Может, это поможет твоему пострадавшему органу?
— Всё может быть… — задумался на мгновение мелкий негодник. — Надеюсь, кусок будет приличный, а не как в тот раз, когда ты пыталась стащить его со школьной кухни и отрезала с гулькин нос.
— Конечно, приличный. Если что, мы даже сходим за ним в лавку. Ну иди ко мне, мой хороший, — протянула я руки. — Знаешь, как мне тебя не хватало!
Стоило мне по приходе домой продемонстрировать тётушкам марунью, как через пять минут они убежали на старое кладбище, оставив нас с Бибом одних. Я решила не терять времени даром и бросилась к закрытой двери комнаты Андроны. Биб по моему плану должен был открыть мне её, пробравшись туда через окно. Однако всё пошло не так, как я задумала. Мой помощник уселся на пол и категорически отказался принимать участие в авантюрном, как он заявил, мероприятии. Потоптавшись перед запертой дверью, я поняла, что мне придётся справляться самой. А ведь как только ни уговаривала противного фамильяра! Вот что ему стоило влезть в окно! Но он остался непреклонен, заявив, что у него лишних перьев на хвосте нет.
— Это так ты собралась попасть в комнату Андроны? — ехидничал вредный зверёк, наблюдая за моими попытками открыть дверь шпилькой. — Может, легче вырыть подкоп?
— Биб, не лезь под руку! Мог бы и помочь! Если не получится так, полезу через окно. Сейчас возьму в сарае лестницу — и я там.
— Ох и влетит же тебе! — он радостно комментировал мою попытку справиться с «верхозалазительным предметом», который под ногами противно шатался и скрипел, намекая на свой возраст. Однако желание заполучить гримуар всё пересиливало. Стоило мне спрыгнуть в комнату, как хорёк резво взобрался за мной следом и замер, не наступая на подоконник.
— Может, всё же поможешь? — я попробовала воззвать к совести сообщника. — Вдвоём-то быстрее!
— Не-а, в этот раз без меня как-нибудь. Андрона потом сто пудов следы проверит, так что дудки, дураков нет. Ты, кстати, мне ещё обещанную грудку не дала, а работать заставляешь!
— Вот сейчас попадусь, — пригрозила я, роясь в шкафу, — и тебе её вообще никто не даст. Понятно? Раз уж влезли, надо быстрей искать и убираться отсюда.
— Так нечестно! Это, можно сказать, удар ниже пояса, — он смачно втянул носом воздух. — А как должна пахнуть эта ваша книга?
— А кто её знает, — пожала я плечами. — Наверное, древностью.
