Я браво маршировала по тропинке, размахивая сложенной метлой и огибая вековые деревья, когда услышала впереди, в раскидистых кустах, какой-то шорох и возню. В голове промелькнула мысль: здесь ведь и медведи водятся. Поэтому я сбавила темп и осторожно приблизилась к кустам, планируя выглянуть и посмотреть. И если что, прогнать бурого восвояси. Однако моему взгляду открылась «прелестная картина», от которой у меня полыхнули уши, следом щёки, а потом поднялась в душе такая злость, что я, недолго думая, метнула метлой в широкую спину Архипа.
— Предатель! — закричала я только что целующейся за кустами парочке. — Как тебе не стыдно! А? А ты?! — я ткнула пальцем в недоумевающую берегиню. — А ты… ты просто..! — от злости я не нашла слов, как бы её обозвать. Но меня пробирало на подвиги. Нет, если бы не зелье тётушки Пифы, я бы ушла тихо, и всё, посчитав себя обиженной и оскорблённой, но оно творило со мной странные вещи. Мне хотелось метать громы и молнии, что-нибудь сломать, кинуть или, на худой конец, уронить на их наглые головы. Я топнула ногой, организм настоятельно требовал действий, и тут мой взгляд упал на корзинку. — Вот тебе твоя скатерть! — я швырнула в ведьмака его столь любимой тряпкой, с коей он никак не хотел расставаться. — А вот плюшка! — в ведьмака полетело угощение, от которого он едва успел увернуться. — Чтоб ты подавился! А вот ещё! И ещё! А это тебе! — кусочек сыра отправился в сторону хохочущей берегини. Я быстро раскидала свои запасы и, пошарив по дну, нащупала в корзинке Биба. Схватив и его, вознамерилась пульнуть во врагов , но хорёк дико заверещал, чем привёл меня в чувство. Я посмотрела на странно потяжелевшего фамильяра: он крепко прижимал к себе последний кусок вяленого мяса.
— Не отдам! — замотал он головой. — Лучше погибну. Кидай так, если не жалко.
— Нет, ты точно ненормальная! — рявкнул Архип, отряхиваясь и подходя к смеющейся берегине. — Ты как опять сюда попала?
— Не твоё дело! — огрызнулась я, подошла к нему и подняла свою метлу. — Козёл! — выпрямляясь, тихо прошептала ему. — И это мой жених, называется!
— Ты сейчас огребёшь, — зло прошептал мужчина. — Я тебе ничего не обещал!
— Архип, подожди! — неожиданно вступилась за меня берегиня. — Это я виновата, решила немного пошутить. Надо было сразу ей обо всём рассказать.
— О чём рассказать? — я прищурилась.
— Мы с Архипом давно любим друг друга. А чтобы мы смогли пожениться, я должна обрести плоть. Вот Архип и проводит эксперименты, пытаясь возродить меня.
— Постой… - я оторопела от услышанного. — Это поэтому ваш упырь Матвей такой..?
— Да, — перебила она меня, — у Архипа почти получилось, — она с любовью посмотрела на обнимающего её мужчину. Мне даже завидно стало. Но только немного. Самую малость. Обидно, когда у тебя жениха из-под носа уводят. — Ты, наверное, заметила, что я почти живая?
— Заметила, — буркнула я.
— Это всё он, — девушка прижалась к Архипу ещё ближе. — Прости меня, пожалуйста.
— Да пожалуйста, — пробурчала я. А что мне ещё оставалось делать? — Совет да любовь.
Резким движением я встряхнула метлу, одновременно нажимая на кнопку. Древко удлинилось, берегиня удивлённо вскрикнула, а я, не обращая больше внимания на счастливую парочку, прижав хорька, взмыла в воздух. И плевать на все запреты. Сильно уж было обидно. Столько трудов — и всё напрасно! Так, к знахарю пойду только после того, как выясню, есть у него невеста или нет.
Через три часа я плакалась тёте Пифе в жилетку на несправедливую судьбу. Такого мужика нечисть из-под носа увела! Тётушка поддакивала и подливала мне успокоительный сбор.
— Тётя Пифа, это что ж мне делать?
— Что ты так расстроилась, глупая? — погладила меня по голове тётушка. — Зачем тебе этот ведьмак, который с нечистью да упырями дружбу водит? Вот Мефодий, на мой взгляд, — не думая, что я её вижу в зеркало, ведьма сморщилась, словно сжевала пару долек чеснока, — очень достойный молодой человек.
— Тётя, — всхлипнула я, — ты сама веришь в то, что говоришь?
— А что? Ну подумаешь, слегка неказист, — пожала она узкими плечиками, — так откормишь, дорогая. Щи да каша ещё и не таких исправляли. И потом не забывай, что он живёт на другом конце города. А ты, насколько я поняла, тоже там собралась открывать свою лавочку. И кстати, вот уж для кого можешь не прихорашиваться: этот индюк, ой, извини, молодой человек, женщин ценит только за ум. Во всяком случае, так про него говорят. Я сама с ним не беседовала, потому что он верен только науке. А с нами у него какая-то неприязнь. По-моему, он считает ведьм конкурентами, оттого и терпеть не может.
Я призадумалась. Нет, что ни говори, а тётушка с её опытом плохого не посоветует. Значит, завтра с утра я отправляюсь в дорогу. А чтобы не мотаться туда-сюда, вдруг у меня будет свидание допоздна, зарезервирую комнату в небольшой гостинице «Вечерние напевы». Кто там напевал по вечерам, я не задумывалась. Главное, как сказала тётя Пифа, что она рядом с домом Мефодия. Спасибо её связям, она, как всегда, добывала мне всю информацию. Договорившись с тётушкой, что она пошлёт вестника за бричкой, я отправилась к себе в комнату. Однако, не дойдя, свернула на кухню, внезапно ощутив, что я ужасно голодна. По всей видимости, моё нервное напряжение требовало срочно его чем-нибудь закусить.
— Ох, Ульяна, — встретила меня хлопотавшая там Августа, — что-то ты, девочка, совсем есть перестала. Только и носишься где-то. Вон, смотри, одни глаза на лице остались. Будешь так мало есть, захвораешь, как моя сестра.
— А у вас есть сестра? — спросила я, удобно устраиваясь на стуле и наблюдая, как кухарка накладывает мне в тарелку обжаренные картофелины и кусочки тушёной курицы.
— Есть. — кивнула она. — Живёт в Ольцпухоне.
— А как так получилось, что вы разъехались по разным городам?
— Так она замуж вышла и туда уехала. Ольцпухоне-то, поди, не чета Пулонце, раза в два, а то и в три больше. Да и на работу там проще устроиться.
— А про их инквизитора она вам случайно не рассказывала? — не знаю зачем поинтересовалась я.
— А что про него рассказывать? Ну, говорила, что суров, а ещё что горожанки ему прохода не дают.
— Это почему же? — я перестала жевать и во все глаза уставилась на неё.
— Как почему?! Жених больно завидный, вот они и дерутся, словно кошки.
Я сразу представила клубок из орущих на крыше кошек и наблюдающего за ними вальяжного кота. Вообще-то, коты обычно орали в конце зимы, но фантазия — штука тонкая. Вдруг в Ольцпухоне они круглый год орут? Если раньше я даже думать не хотела, что придётся ехать к инквизитору, то после разговора с кухаркой моё нежелание отправляться туда выросло до небес. Не хватало мне присоединиться к ораве голосящих дам.
Рано утром я бодренько собралась, надела одно из своих строгих синих платьев, в которых училась в школе, засунула недовольно бухтящего Биба в сумку, подхватила дорожный саквояж, так как в Пулонце я планировала слегка задержаться, попрощалась с тётушкой и через полчаса катила по направлению к городку.
