– Эгей, смотрите! Уже скачут! И это не кипчаки – тургауды, судя по броне! Ну-ка, вои, быстрее рассыпайте – и назад! Быстрее!!!
Первым избавившись от собственного запаса «чеснока», я неотрывно следил за татарами, осаждающими град, и первым увидел во весь опор скачущих к нам всадников в сверкающих на солнце ламеллярных панцирях. Они приближаются к нам столь стремительно, что от внезапно подступившего страха ноги на мгновение стали ватными, но, взяв себя в руки волевым усилием, я тут же предупредил своих бойцов. И первым же подал пример, показав врагу спину, защищенную перекинутым на нее щитом, и что есть силы начав катить на лыжах в сторону рогаток!
Благо, что рогульки мы практически уже все рассыпали…
Расстояние между нами и тургаудами изначально было довольно значительным, но сокращается оно крайне стремительно: все же по речному льду, кое-где присыпанному снегом, а кое-где и открытому, на широких лыжах не разгонишься. А монгольские телохранители считают себя заговоренными, не иначе, раз гонят со столь бешеной скоростью по Проне – и как не боятся, что лошадь поскользнется да навернется на полном скаку? Хорошо, что отары их скота и лошадей мы выгнали именно на реку, показав противнику цель! И по всему видать, преследуют нас не наученные горьким опытом гвардейцы павшего Бури, а воины Бурундая, что слышали о «подлых» уловках с «чесноком», да в пылу погони о них совсем позабыли!
Ну ничего, напомним… Главное, успеть убежать! Того, что всадники настигнут нас на скаку, я особо не боюсь – рогульки железные конным так просто не пройти! Другое дело, если начнут обстреливать – по крайней мере, их мощные биокомпозитные луки позволят достать нас до того, как сами монголы напорются на «ежи»… Это понимают все ратники, а потому наш стремительный драп со стороны выглядит как суматошное, испуганное бегство. И оно обязательно будит в преследующих нас инстинкт охотника, заставляя тургаудов ускоряться все сильнее!
…Тот миг, когда с легким свистом и шипением на нас обрушились монгольские срез-ни, я пропустил, разгоряченный бегом. Просто в какой-то момент в спину вдруг что-то чувствительно ударило, а где-то в стороне, слева, раздался пронзительный крик боли… Обернувшись, я краем глаза успел разглядеть торчащее из щита оперенное древко, а после увидел ратника, присевшего на лед с пробитым стрелой бедром, и, поколебавшись всего секунду, бросился к нему.
Однако моя помощь оказалась абсолютно лишней – к дружиннику с обеих сторон подбежали его соратники и рывком поставили на ноги. Двигаясь как единое целое, троица воинов пошла вперед, но со скоростью гораздо меньшей, чем у прочих лыжников, что неминуемо сделало русичей удобной мишенью: спустя всего пяток секунд в маленькую группу ударил град сразу из десятка срезней, свалив уже двух человек – подранка и одного из «санитаров». Второй же, злобно ругнувшись, развернулся к врагу и, выхватив из подвешенного на поясе саадака лук да стрелу из колчана, приготовился подороже продать свою жизнь…
– Ну уж нет, герой, в одиночку ты не помрешь… Вои, стой!!! Луки к бою, уделаем выродков!!! Бронебойные, навесом!!!
Команду я отдаю, уже выхватив свой биокомпозит и наложив стрелу на тетиву. До рогаток остается шагов тридцать, до монголов – около сотни, не больше, и расстояние это стремительно сокращается с каждым мгновением. А значит, еще десяток секунд – и тургауды напорются на «чеснок»! Ну вот тогда и отступим, подобрав всех раненых, а пока…
– Бей!!!
Глазомер Егора и его опыт стрельбы из лука меня еще ни разу не подводили. Привычно расставив ноги на ширине плеч (носок левой смотрит на приближающегося противника), я развернулся к врагу левым боком – в таком варианте я сам становлюсь узкой и довольно сложной мишенью. Задрал левую руку с биокомпозитом вверх градусов этак под сорок пять, чтобы выпущенная стрела взлетела в воздух и уже после, описав дугу, обрушилась сверху на скачущих всадников… После чего оттянул ее оперенный конец к подбородку и, выкрикнув команду, одновременно с тем разжал пальцы на хвостовике! Стрела с граненым наконечником взлетела в воздух, и тут же к ней присоединилось еще полсотни бронебойных сестер!
Грозно зашелестев в воздухе, рой оперенной смерти устремился к тургаудам и где-то на полпути над нашими головами встретился с градом монгольских срезней. Несколько стрел, встретившись в полете, отвесно упали вниз… Завораживающая картина, если забыть, что и враг стреляет по тебе!
Негромкий шелест чего-то настолько близкого, что невольно цепенеешь от ужаса, замерев, потянувшись к колчану, – и тяжелый удар в грудь, прямо под горло, заставляет меня пошатнуться и вскрикнуть от боли! Однако же меховая накидка и прочная кольчуга защитили тело от двузубого монгольского срезня – лишь к ногам упало его обломанное древко… Поганые по каким-то неизвестным мне причинам других наконечников не используют, и это меня и спасло!
Зато наши граненые достают тургаудов, выбив не меньше десятка гвардейцев из седел да опрокинув трех всадников вместе со скакунами! Впрочем, этого было мало, крайне мало, чтобы остановить стремительный бег всадников… А оглянувшись по сторонам, я с болью в сердце заметил, что упало наземь уже не меньше пяти моих раненых ратников…
Но тут вдоль скученной на льду Прони колонны кочевников ударил град из полусотни арбалетных болтов, выпущенных ратниками Твердислава Михайловича! И залп елецкой дружины был как минимум вдвое результативнее – не менее двух десятков бронированных монголов просто вышибло из седел! Правда, от середины колонны тут же отделился довольно внушительный отряд ханских телохранителей, направивших своих лошадей на снег низкого берега, навстречу ельчанам…
Как вдруг истошное, оглушительное конское ржание огласило окрестности!
Неподкованные жеребцы, напоровшиеся с разбега на «чеснок», плохо различимый в утоптанном снегу (особенно когда во весь опор скачешь на замерших пешцев врага!), дико, оглушительно взревели, падая на лед или пытаясь встать на дыбы! При этом их еще и таранят напирающие сзади животные, чьи наездники так и не успели затормозить… А мгновением спустя к реву лошадей добавился и отчаянных крик монголов, придавленных сотнями килограммов живого веса и также напоровшихся на рогульки при падении! Узкие, тонкие и довольно длинные жала «ежей» как нельзя лучше подходят для пробития любого доспеха…
А в воздух из-за спины уже взлетели стрелы полусотни Кречета, и всего удар сердца спустя к ним добавились наши собственные дары смерти все с теми же бронебойными наконечниками…
– Все, уходим! Помогите раненым!!! И сразу к лесу, сразу!
Вдобавок к своим словам я вновь прижал к губам рог и в этот раз протрубил в него лишь единожды, подав сигнал отхода и дядьке, и воеводе. Да, на льду теперь образовался настоящий завал из туш животных и людских тел, здесь противник еще не скоро пройдет. Но уж больно резво тургауды бросились в обход по низкому берегу – коли промедлим, окружат! А в ближней сшибке мы бронированным гвардейцам не соперники…
Стараясь замедлить противника, второй арбалетный залп дали ратники Ельца, пока еще на пределе боя самострелов. Эх, всем хорошо это оружие, только перезаряжается долго!
