Причем Юрий Ингваревич прекрасно понимает, что ядро рати — конные и пешие дружины Рязанской и Черниговской земель — следует держать в кулаке. Потому наша тяжёлая кавалерия периодически замедляется, ожидая подтормаживающую из-за обозов пехоту. А вот сторожевой полк, к которому прибились и мы с Коловратом в качестве тысяцких (на деле ведём отряды по пять сотен) ратников порубежья, неизбежно вырвался вперёд. Основную массу полка составляют черниговские ковуи, и насчитывает он перманентно полторы тысячи всадников. Оставшиеся две — три сотни продвинулись вперед цепочкой частых разъездов... И на настоящий момент мы опережаем основные силы русской рати как минимум на дневной переход!
Конный переход…
А ведь в случае появления достаточно сильного противника на горизонте, Юрию Ингваревичу и Мстиславу Глебовичу потребуется двое-трое суток, чтобы собрать войско воедино и успеть приготовиться к бою — людям ведь нужно будет дать отдохнуть… Вот мы и вырываемся вперёд все дальше, и все глубже проникаем цепочкой разъездов в уже подконтрольные татарам земли, чтобы при необходимости успеть вовремя упредить Юрия Ингваревича и дать ему требуемое время! И ведь в случае выдвижения нам навстречу многочисленного войска противника, княжеская рать вряд ли поспеет на помощь сторожевому полку... Наоборот, это нам придётся сдерживать поганых авангардными боями, медленно пятясь назад!
Евпатий все это понимает не хуже меня. И в ответ на мою гневную от осознания собственного бессилия тираду он вновь только хмыкнул. Правда, уже совсем невесело...
Субэдэй-багатур неспешно тянул кумыс из тонкостенной булгарской пиалы, возлежа на парчовых же булгарских подушках. Старый нукер, а после нойон и темник великого Чингис-хана провел в воинских походах больше половины своей жизни, и зачастую ложем его служил конский потник и седло, подложенное под голову. Но с годами давно уже миновавший порог зрелости нойон все сильнее ценил удобства, что позволяло его высокое положение...
Впрочем, давая должный отдых состарившемуся телу, Субэдэй редко позволял отвлечься своему по-прежнему острому не по годам уму. Вот и сейчас его думы были сосредоточены на текущих делах и отнюдь не праздны...
Две последние седьмицы голова багатура была занята размышлениями о том, как быстрее сплотить пополнивших его тумен булгар (в большинстве своём ещё безусых юнцов) и опытных вояк-урянхаев. Последние справедливо ощущали свое полное превосходство и по-началу издевались над молодняком, порой очень жестоко избивая покоренных во время ратной учёбы, поручая им самые тяжёлые работы и позволяя им питаться лишь обьедками. А булгары, чью землю лишь недавно покорили, и чьи отцы и братья в большинстве своём пали под саблями монголов, закономерно восставали против подобных порядков, когда в открытую бросаясь на обидчиков, а когда тайно покидая тумен.
Что же, практически все беглецы были выловлены монгольскими дозорами и казнены — как и зачищики драк. Но не только булгары, но и урянхаи — как бы не жаль Субэдэю было соплеменников и старых соратников, однако им стоило дать понять: став частью тумена, покоренные превратились в полноправных нукеров. С той же целью нойон включил сотню лучших булгарских батыров в тысячу своих телохранителей, настрого приказав джагунам следить, чтобы десятки питались вместе из одного котла и справедливо делили обязанности.
Но этого было мало.
Пусть взаимная неприязнь в выросшем до полнокровного тумена войске и поутихла, но сделать из монгол и булгар настоящих соратников мог лишь полноценный боевой поход. Причём успешный, с богатой добычей, справедливо разделенной между всеми нукерами, независимо от происхождения! Сражаясь плечом к плечу, вместе проливая свою и вражескую кровь и вместе разделив плоды победы, покоренные и урянхаи уже точно забыли бы о старой неприязни — и в верности булгар уже не пришлось бы сомневаться...
Вот только где его нукеры могли бы собрать богатую добычу и обрести лёгкую победу?!
В лесах эрзи? Где из-за каждого дерева в спину летит вражья стрела, а в крошечных крепостях, что нукеры Орду берут большой кровью, нет и сотой доли добычи, взятой монголами в городах тех же булгар?! В кипчакских степях, по которым уже прошлись мелким ситом выступившие на юг Чингизиды? Там больше нет ни одного уцелевшего или непокоренного половецкого кочевья. Ударить по поселениям бродников, легко взяв белокожих, крепких баб орусутов, чьи мужи вступили в тумены Шибана, Гаюка, Мунке? Нет, это против Ясы... Остаются лишь орусуты Арпана и Улайтимура.
Однако лёгкой добычей те точно не станут. Особенно, учитывая донесения лазутчиков, исправно доносящих о том, что в ближайших к Булгару крупных городах и крепостях врага собралось множество нукеров, включая тяжеловооруженных всадников-батыров!
И все же Субэдэя не зря считали самым умным и расчетливым из сподвижников Темучжина — свое прозвище "Хитрый лис" он получил по праву! Нойон решился на серьёзный риск — но риск тщательно продуманный. Лесными дорогами, сквозь южные земли эрзи он двинул свой тумен к Мурому — одному из самых больших и богатых городов орусутов. Вперёд пустил многочисленные разъезды из опытных урянхаев, разбавив их незначительным количеством булгар, знакомых с местностью. Их задача — или тайно перехватить вражеские дозоры, или отогнать их к ближе к Мурому, не позволив разведать настоящую численность приближающегося монгольского войска.
Следом за дозорами двинулся вперед сильный двухтысячный отряд. Его сил достаточно, чтобы принять бой с передовой ратью орусутов. Но главная задача кюганов — ударить (по возможности внезапно!) по посадам Мурома и близлежаших к нему крепостей, разорить окрестные поселения, и перебив мужчин, стариков и совсем малых детей, увести за собой полон. Показательно, чтобы орусуты увидели и число напавших, и то, что их женщин и подростков угоняют в Булгар.
И коли враг купится на то, что монголы совершили именно набег и отправит вдогонку достаточно сильное конное войско, чтобы отбить полон, Субэдэй устроит ему засаду! Ничто не ново под луной, нойон в очередной раз решил использовать свой излюбленный приём, заманив противника в ловушку ложным отступлением... В случае успеха его нукеры, имея численное превосходство (в этом Субэдэй не сомневался) истребят лучших батыров орусутов, возьмут их могучих жеребцов, их брони и клинки. А после обрушатся на землю врага всей тьмой! Да, крепости взять не удастся, осадного обоза при себе нет — но это и не нужно. Пешцы врага укроятся за мощными деревянными стенами вместе со счастливчиками, коим удастся найти себе место в относительно небольших детинцах. Но посады будут сожжены и разорены, плохо защищённые веси падут, монголы и булгары проникнут далеко на запад, к самому Арпану, сея смерть и страх! Да, они возьмут богатую добычу и вдоволь насладятся слезами и белой плотью визжащих от страха и боли девок и баб! Сбив спесь с сумевших устоять под первым ударом орусутов, вернув урянхаем веру в их силу и удаль, и дав булугарам насладиться победой и её плодами под рукой удачливого и хитрого нойона... Уж после успеха никто из них не возжелает восстать против монгольского владычества!
Именно эти самые мысли занимали Субэдэя-багатура в тот миг, когда полог его просторной походной кибитки откинулся, и внутрь с обязательным почтительным поклоном заглянул Намин, один из лучших батыров, удоисвшихся чести охранять самого темника:
