— Ай!!
Конечно, вышло чересчур наигранно и не очень убедительно — Станиславский бы явно не поверил. Но то Станиславский, а вот разберутся ли татары в пылу боя, что их дурачат?!
Внезапный громкий окрик, вновь раздавшийся буквально над головой, заставил меня аж вздрогнуть:
— Первая и вторая метка! Первая и вторая!
Ага, значит ворог, как я и ожидал, разделился. Часть лучников-хабуту осталась в прикрытие, бить по нам, в то время как их соратники поспешили вперед — скорее добраться до порубежников и навязать им ближний бой! Что же, на это случай мы также подготовились:
— Первая полусотня — первая отметка! Вторая полусотня — вторая! Бей!!!
В «полусотни» мы ратников назначили уже перед самым боем, просто чередуя их через одного. Зато как итог — в очередной залп стрелы полетели двумя волнами, накрывая вражеских стрелков и пехоту, спешащую попытать счастья в ближнем бою! Правда, сразу же раздался очередной крик корректировщика — весьма опытного, кстати, лучника:
— Вторая полусотня — на палец выше! Не добили до ворога!
И следом за ним воскликнул уже я:
— Все слышали? Давай, на палец вверх — бей!!!
Да, быть может, управление боем в современных реалиях — и особенно в текущей схватке — мне и недоступно. Но это не значит, что ПЕРЕД сражением я не могу подготовиться так, чтобы оно протекало именно по моему замыслу и плану…
Глава 21
Монголы не смогли прорваться за завал. Немногих смельчаков, кто сумел пролезть сквозь густые ветви в кронах сваленных деревьев, прицельно выбили стрелами — и вскоре атака урянхаев захлебнулась…
Как итог, идея обстрела врага с помощью корректировщиков дала отличный результат — неся минимальные потери от случайных стрел (урянхаи до последнего били по нам практически вслепую), мы истребляли их плотными залпами, неизменно уходящими к цели. Хватило всего дюжины в общей сложности, чтобы остудить вражеский натиск, и чтобы татары откатились от засеки. Как выяснилось после, поганых в передовом отряде было не более пяти сотен… И если в первой схватке ворог обладал как минимум двукратным преимуществом, то объединившись с Коловратом, мы смогли выставить против поганых практически равные им силы. Соответственно, результативная для нас перестрелка сократила средневековую «кампфгруппу» монгольского разлива как минимум, наполовину, погасив весь наступательный порыв урянхаев.
Начало было неплохим — и даже принимая во внимание тот факт, что когда подойдут основные силы тумена, нас так или иначе сметут, мы все же решились дать второй бой. Имея солидный запас стрел и собрав, к тому же, исправные татарские срезни, мы принялись ждать врага, рассчитывая, что бой начнется уже вечером, незадолго до заката — и нам удастся устоять, пока солнце не скроется за кронами деревьев непроходимого мордовского леса. А уж там, в сумерках, отступим по дороге, выиграв целый день сторожевому полку! По идее этого времени должно хватить Олегу Юрьевичу, чтобы он увел оставшихся порубежников и ковуев на соединение с конными дружинами князей. А уж к моменту столкновения с туменом Субэдэя должны будут подтянуться и пешцы-дружинники, и часть ополчения. И тогда «старому лису» ловить будет нечего от слова совсем — без тяжелой конницы тургаудов ему не выиграть сражения!
…Однако монголы не оправдали наших «чаяний и надежд». После отступления передового отряда никто так и не появился у засеки до самого заката. Обсудив все с Коловратом и сотниками еще раз, и тщательно все взвесив, мы решили остаться, выставив утроенные дозоры на случай ночного нападения — уж больно хороша подготовленная позиция, много крови на ней можно попить ворогу! Решили остаться до следующего штурма, расстрелять по атакующим поганым половину запаса срезней — а уж там отступать. Благо, что продраться сквозь завалы враг все равно быстро не сможет!
Ночь прошла тревожно, и, несмотря на тяжелый день, наполненный хлопотами по сооружению засек, а также стремительным отступлением и напряженной схваткой, многие вои не могли нормально уснуть, ожидая наступления следующего утра.
В числе таких вот «беспокойных» оказался и я сам. Утром встал настолько разбитым и усталым — лучше бы и вовсе не ложился спать! И в голову сразу закрались предательские мыслишки: «надо было уходить в сумерках, ночевать на новом месте в тех же трех верстах позади, а на рассвете рубить новую засеку…». Впрочем, мыслишки я эти быстро отмел — расчистить дорогу татары могли и ночью, заставив работать одну из тысяч и отдыхая остальным туменом. А на рассвете, пока мы еще только начинаем рубить лес, на отряд обрушилась бы вдвое более мощная, чем вчера, «кампфгруппа», наверняка застав бы нас врасплох! Нет, уж лучше встретить поганых здесь и сейчас, дать бой — и отступить, начав готовить очередную засеку в тылу, будучи наверняка уверенными в том, что у нас будет время ее соорудить…
На всякий случай мы вновь начали валить лес, стаскивая его именно к завалу на дороге — чем больше у ворога уйдет времени и сил на его разбор, тем больше времени будет у нас на подготовку очередной запасной позиции… Конечно, можно было бы сразу отправить в тыл сотню воев с задачей начать готовить засеку — но эту идею я отмел сразу по двум причинам. Во-первых, потому, что ослабив отряд на целую четверть перед схваткой с основными силами татар, мы рисковали быть быстро разбитыми: коли ворог попер бы прям массой, не считаясь с потерями, то прорвался бы и за завал, и навязал бы нам ближний бой, после которого отступать было бы уже некому… И тут недостаток целой сотни срезней, что одномоментно встречал бы поганых со стрелами остальных ратников, вполне мог стать критическим! Ну, а во-вторых, даже если нам и удалось бы отступить, где тогда самим проводить собственных скакунов, коли дорогу назад преградила наша засека?!
Да, мы подготовились к бою, ожидая скорого появления ворога. Но не было в этот день ни «скорого», ни даже «позднего» появления татар. Вторую ночь мы встретили на старом месте — вновь с тройным охранением, и вновь с беспокойным сном… Однако, и на второе утро татары так и не появились.
Тогда мы решились отправить на восток первый разъезд дозорных…
Вечером после боя на засеке.
Субэдэй рвал и метал, неистово рубя черным клинком из индусского булата парчовые булгарские подушки.
— Изменщики! Бунтари!!! Всех, всех вырубить, всех под корень! Всех!!!
Впервые после гибели сына привычная выдержка нойона изменила ему — но если тогда он лишь раненым волком выл над телом Кукуджу, то сейчас пришел в истеричное бешенство! Впрочем, бесконтрольная ярость темника имела веские основания и проявилась отнюдь не на пустом месте.
Субэдэй допустил очень большую ошибку. И орусуты сумели ей воспользоваться…
То, что никакого стремительно и «внезапного» удара по сторожевому полку орусутов не вышло, стало лишь одной из причин ярости «старого лиса». В конце-концов, он сделал все что смог, стремительно продвигаясь на запад и отправив вперед целый рой разъездов, что должны были перебить дозоры врага… Но не вышло. Противник не сплоховал, не допустил ошибки, он также шел вперед, выставив перед собой сеть малых конных отрядов — и хотя большую часть их удалось перебить целиком, кто-то все же отбился, добрался до своих и упредил о скором появления урянхаев.
