– Все ради страны?
– Да, – он, выпрямившись, выдернул рукав из моих пальцев, – и короля.
Алеистер быстрым шагом направился к дверям, оставив после себя травянистый шлейф.
– А не слишком ли вы самоуверенны для нескольких человек?
Советник оглянулся, и его губы растянулись в ухмылке:
– Волчонок, ты даже не представляешь, сколько нас.
Я снова видел этого человека. Его взгляд, направленный на меня, был полон сожаления. И опять эти бессмысленные слова:
– Прости, по-другому не вышло…
Мне хотелось ответить ему, но вместо слов из моего горла вырывались только хрипы. Шепот стал навязчивее:
– Иди, иди…
– Будешь, будешь…
– Пусть, пусть…
Сердце в груди билось как бешеное, и я не сразу понял, что уже некоторое время рассматриваю синий балдахин над головой. Голоса еще звучали в моей голове, но понемногу пульс приходил в норму, и шум в ушах стихал. Хотя липкое ощущение сна осталось. Теперь с новой силой меня тянуло к странному незнакомцу. Словно я был чем-то ему обязан и одновременно не мог простить за что-то. Возможно, рассказ короля задел меня сильнее, чем казалось, а возможно, я сходил с ума.
Сон больше не шел. Решив не мучить себя безуспешными попытками уснуть, я вылез из теплой постели и первым делом зажег свечи. Когда в комнате стало светлее, я направился к полкам с книгами. Мои пальцы скользили по корешкам в надежде отыскать здесь что-то полезное, но тщетно. Я огорченно вздохнул. Набор книг мало чем отличался от библиотечного. Те же сказки, легенды и исторические хроники. А еще карты, много карт.
Я вытащил ближайшую и развернул ее прямо на полу. В центре значилась Дартелия, имевшая на севере границу с Танмором, с которым сейчас велась война. Я мог частично понять их правителя. Танмор находился в невыгодных условиях. Он полностью зависел от Дартелии. Жесткий климат не давал возможности выращивать богатый урожай. Во многом они полагались на поставки из нашей страны. Но почему именно сейчас они развязали войну и с явным успехом продвигались вперед? Остальные страны не вмешивались, просто наблюдая со стороны.
Я понимал, что все тонкости политики постигались не за одну ночь и мне предстояла грандиозная работа. А значит, требовалось больше, намного больше информации. Не только той, что мне мог дать Алеистер.
Осторожно свернув карту, я убрал ее на место. Именно в этот момент дверь, тяжело скрипнув, открылась. Пламя свечей заколыхалось, а я удивленно наблюдал за смутно знакомым мужчиной, входящим в мою комнату.
– Не спится, Словотворец?
Только когда он заговорил, я понял, что передо мной стоял член Совета. Именно он сидел по центру стола, когда меня привели к ним, – самый молодой из всех. На вид ему было не больше сорока лет. Представительный, темноволосый, с грубыми чертами лица.
– Вижу, не спится, – продолжил он, не дожидаясь моего ответа.
Мужчина окинул взглядом комнату и, не потрудившись спросить разрешения, уселся в одно из кресел, закинув ногу на ногу.
Я почувствовал себя неловко, словно он был хозяином в этой комнате. Так не пойдет – я не должен робеть перед каждым встречным, пусть и членом Совета.
Я упрямо вскинул подбородок:
– С кем имею честь…
– Не стоит устраивать представление, – мужчина покачал головой. – Я один из семи членов Совета – лорд Валадиа́н Гри́сский. За тобой присматривать буду я.
Значит, все-таки советник был прав – ко мне приставили их сторожевого пса.
– Вижу, ты не удивлен, значит, Алеистер тебя предупредил. Хочу уточнить, мальчик, – мужчина переплел пальцы и положил руки на живот, – мы все знаем, чего хочет добиться эта хитроумная змея. А также чего он хочет от тебя. Но должен сообщить, что в наших силах убрать вас всех, включая ваши семьи, прямо сейчас.
Я сглотнул комок в горле, надеясь, что мой голос не выдаст зарождающейся паники:
– Но вы не станете этого делать.
– Почему же? – Его широкие брови взметнулись вверх.
– Слишком много проблем себе создадите. Начиная от престолонаследника и заканчивая смертью Последней надежды. Весть о появлении Словотворца уже дошла до остальных уголков страны, не считая Триединства. И раз в ваших руках столь сильная власть, вы точно не стали бы запугивать простого мальчишку.
Мужчина удивленно меня разглядывал, после чего разразился громким басовитым хохотом.
– Ал был прав, ты просто нечто, мальчик. Как он тебя называл? Волчонок? Это тебе подходит.
Мои ноги стали ватными. «Волчонок, ты даже не представляешь, сколько нас». Так вот что он имел в виду.
– Вы тоже?
– Не согласный с действиями Совета? Да, можно и так сказать. Хотя я понял это слишком поздно и уже достаточно запачкался в крови детей. Не смотри на меня так осуждающе, мальчик. Всеми нами правят желания – например, обладать властью, – а еще идеалы. И я действительно считал, что привести к короне подставное лицо было наилучшим решением. И я лично находил и привозил бастардов, полагая, что мы воспитываем наследника, а не сломанную марионетку. И даже видя трупы детей, я не мучился угрызениями совести, считая, что слабым нет места на троне. И только когда увидел последствия наших действий, я все осознал. Этим старикашкам не нужен наследник, они просто упиваются властью и золотом. Мы своими руками ведем Дартелию к гибели.
– Тогда зачем им я? Зачем им Словотворец?
– Это я и первосвященник убедили их в том, что страна нуждается в огромной вере и поддержке. А где, как не в Дартелии, возродить легенду? Но моей целью было не дать так быстро убрать Бардоулфа. Страна пока не готова к новому наследнику трона.
– Значит, предыдущего Словотворца выбрали и готовили вы?
– Предыдущего я убрал, точнее, собирался убрать, помешала глупая оплошность. Но, надеюсь, он сгнил в какой-нибудь канаве. Его выбрал Совет, он был скользким и охочим до наживы, как и они, близким им по духу. И управлять таким, конечно, легче. Но мне нужен другой. Хотя тебя я бы тоже не выбрал. Ты слишком наивен, бесхитростен и не жаждешь благ.
– Почему из ваших уст это звучит как оскорбление?
– Не обижайся, мальчик, но в твои годы люди обычно более искушенные. И твоя наивность может сыграть нам на руку, а может и погубить. Но сейчас не об этом.
Валадиан поднялся из кресла.
– Совет мне доверяет и пока ни о чем не подозревает. Выполнять будешь все мои указания. Если тебе скажут приговорить к смерти невиновного – приговоришь и заверишь Небесами, что он был виновен. Скажут соврать – соврешь, убить – убьешь. Я надеюсь, что до этого не дойдет. Но может случиться что угодно. Гарантировать тебе полную безопасность я не смогу, поэтому учись защищаться сам. И не позволяй эмоциям завладеть тобой. Начинается настоящая игра, и не дай великие Небеса ты струсишь.
