Во дворце в зале собрания Сената немногие близкие Элизы в тайне от короля пришли, чтобы почтить ее память. Перед большим нарисованным Кассандрой портретом стоял принц Майринера. Он принес с собой цветы для подруги и положил их прямо перед портретом.
— Эли, милая Эли. — Принц старался сдержать слезы, которые норовили потечь по щекам, но дрожь в голосе выдавала его состояние. Он скучал по ней. Скучал по своей подруге так сильно, что не мог отпустить ее и обрести покой. Элиот держался за каждую мысль о ней, за каждое теплое воспоминание. Он любил ее. Самой теплой, искренней семейной любовью. Их узы были крепче, чем могли казаться. Она стала для него не просто подругой, а сестрой, которая заменила родного брата.
Мерьем. Добрая девушка сама наготовила различных сладостей в память о королеве. Поначалу, та казалась ей заносчивой, высокомерной, но после… Мерьем поняла, что у Элизы самое доброе, чистое и открытое сердце. Она никогда бы не позволила себе бросить человека в беде, даже будучи в смертельной опасности. В схватке с нечистью она стояла в первой линии обороны вместе со своими подданными, что восхитило Мерьем еще больше. Другой бы струсил и попытался спастись сам, но не их королева.
Кассандра сидела вместе с матушкой на софе и гладила постаревшие руки женщины. Синяков на ее теле было меньше, они казались почти незаметными. Все, кроме Элиота, знали какие ужасные вещи вытворяет Валериан с Кассандрой, но они молчали. Не хотели натравливать братьев друг на друга. Однако окружающие не знали, что братские узы давно потеряны. Элиот ненавидел брата сильнее, чем когда-то любил. Ненавидел за смерть Элизы, за то, что он не смог спасти ее. Ненавидел за то, во что Валериан превратил Ардент и Майринер.
Маленькая Эбби успела подрасти. Она не просто стала выше и умнее. Жизнь слишком резко и рано вытянула ее из детства. Ужас и смерть, что каждый день видела Эбби, заставили ее повзрослеть и взглянуть на мир совершенно другими глазами. Она четко понимала, что не все люди хорошие. Понимала, что власть и деньги сейчас для многих важнее человеческих качеств. Но она не потеряла в себе того доброго, искреннего ребенка. Девочка не меньше других скучала по Элизе, королеве, которая забрала ее к себе во дворец и отправила целую армию на спасение ее родной деревни. И пусть тогда не всех вышло спасти, ее шаг уже был достоин уважения.
Кэсси поднялась с сиденья и встала напротив портрета. Графитовые глаза смотрели прямо на нее. Лучезарная улыбка освещала собой даже это темное пространство, в котором горело лишь несколько свечей.
— Я сожалею, — прошептала она, — ты, единственная, говорила мне верить в себя. Единственная заставляла меня двигаться к моим мечтам, а не поддаваться чужому давлению. — Еле слышно она продолжила. — Прости, что подвела тебя, я должна была поступить иначе, но давление семьи оказалось сильнее желаний. Если бы можно было вернуть время вспять. Если бы… — Одинокая слеза покатилась по ее щеке.
— Скоро полночь, — Элиот поднял бокал, — я хочу, чтобы мы выпили за нашу подругу, сегодня не место для скорби, совсем скоро ее день рождения, и мы должны достойно его встретить. — Взглянув на часы, все подняли бокалы. Оставалась лишь пара минут.
Все знали, что Элиза родилась ровно в двенадцать. Это было чудо. Ее матушка несколько часов мучилась в тяжелых схватках. Роды стали для нее сильнейшим мучением. Лекари считали, что ребенка не спасти, но ровно в полночь, как пробили часы на свет появилась здоровая, счастливая девочка.
«Она родилась под особой звездой, Ваше Величество» — Проговорил Корнелиус, как только увидел Элизу, он знал, что ей предстоит многое. Но знал ли он, какие это будут испытания? Вряд-ли.
За дверью послышались громкие шаги, и она распахнулась. Сердитый и озлобленный на весь мир Валериан вошел в зал. Картина, которую он увидел вызывала в нем ненависть. Ненависть к каждому, кто находился в этой комнате. И в первую очередь к ней. Не то подавленная Кэсси, не то веселая Элиза. Девушка стояла прямо перед ним. Огромный висящий портрет девушки с серыми глазами вызвал в нем прилив ярости. Он взял свечу и, подойдя ближе, поднес ее к полотну. Пламя тут же охватило портрет.
— Нет! — Прокричала Кэсси. — Это единственное, что у меня осталось от нее. — Девушка старалась потушить огонь, но было поздно. Некоторые части портрета были уже навсегда утрачены.
— Ты решила перечить моему указу? Я же запретил подобные мероприятия. — Замахнувшись, Валериан ударил девушку по щеке. Бокал из ее рук выпал, разбиваясь на мелкие осколки. — Мерьем ахнула, а Кэсси тут же прижала ладонь к лицу, стараясь охладить горевшую от удара кожу.
Элиот впервые застал подобное. Но по реакции женщин он понял, что это происходит не впервые. Его воспитание никогда бы не позволило ему поднять руку на девушку. Отвращение к собственному брату лишь сильнее укрепилось в его сознании. Он понимал, что сошедшего с ума брата нужно остановить. И на это у него были свои методы. Сделав несколько больших шагов, Элиот подошел ближе. Его крепкий кулак тут же достиг цели, и король согнулся, корчась от боли. Хоть он и не был слабым, ответить брату Валериан не смог. Ему хватало сил лишь бить бедных, ни в чем неповинных девушек.
Часы пробили полночь. И с замиранием сердца все взглянули на них.
«С днем рождения, Элиза. С днем рождения, наша покойная королева.»
Глава 40
Солнце разбудило меня задолго до того, как я могла бы проснуться. Этот день я всегда ждала с неким трепетом. В прошлый день рождения меня разбудил легкий цветочный аромат, в этот же терпкий, еловый.
«Эван.» — Сразу же его имя отдалось гулким ударом сердца.
На небольшом столике стояла тарелка невероятно пахнущих сырников, ароматного кофе, а рядом лежала небольшая записка.
«До скорой встречи, душа моя.»
Так странно, но я действительно чувствовала, что наши души едины. Словно, всю жизнь ждала лишь его, чтобы обрести истинное счастье. Прямо, как у Скотоса и Гелии.
Большую половину дня я провела в библиотеке, разбирала новые книги, которые доставили только вчера. Вглядывалась в карту, на которой Эван и Михаил расставляли военные судна, чтобы быть максимально незаметными при нападении. Время все приближалось. Сейчас все зависело от эфира, и чем скорее он окажется у меня, тем быстрее мы начнем атаку.
За весь день я так никого и не встретила, удивительно, но даже Сэм ни разу не ворвалась в библиотеку. А когда пришло время ужинать, отправилась на кухню в поисках чего-то съестного. Весь дворец словно дремал. Такая тишина обычно бывает глубокой ночью, но сейчас…
Войдя на кухню, я никого не увидела, даже обычно бегающих поваров не было. И только спустя пару секунд наконец послышался шорох.
— С днем рождения! — Прокричал тонкий женский голос, его я узнала сразу, а, обернувшись, увидела Илли, держащую в руках торт. Рядом стояла улыбающаяся своей самой искренней улыбкой Саманта, ее плечи крепко обнимала Марша, а позади стоял Хэйвуд. Его лицо было, как обычно, каменным и совершенно не выдающим никаких эмоций, только глаза светились от радости.
