Дед в ответ тоже улыбнулся и сказал.
– Добрых людей мы всегда рады принять у себя хоть в праздник, хоть в гадину. Так, что оставайся, а как ворога одолеем, то и коня тебе перекуём. Парень, не переставая улыбаться, задорным голосом сказал.
– Ладно, тогда я пошёл место себе для битвы подыщу, а то вон уже пыль на дороги поднялась. – И поспешно пошёл на частокол.
– А звать-то тебя как? – Крикнул ему в след Иван.
– Данила. – Коротко ответил, не оборачиваясь, молодой парень.
Мишка опять поглядел через щель меж брёвен на дорогу, ведущую к селению, по которой он несчитанное количество раз с самого раннего детства и до сей поры, и во все времена года, бегал бегом, ходил пешком, ездил верхом и в телеге. Эта дорога ему была родной, он знал на перечёт каждый булыжник, лежавший вдоль её края. Дойдя до этой дороги, проходящей по холму, Мишка всегда считал, что он уже добрался до дому. Но сей час по этой самой дороги, которая была ему такой привычной, двигался враг. Нагло, по-хозяйски супостат спешил поживится добром, что люди нажили своим трудом. Мишка отчётливо понимал, если недруга сдержать не удастся, то он заберёт не только всё имущество, скот и пищу, он и отнимет жизни у кого посчитает нужным, а кого и угонит в рабство. Миха с ненавистью смотрел на быстро приближающийся отряд чёрных всадников на чёрных конях и думал: «Только бы не дать волю страху, сдержать его в себе не выказав некому». Парень глянул по странам, где таились до времени Мишкины товарищи, с одной стороны Егор, а с другой Сашка. Егор сидел на кучи булыжников, опершись спиной на брёвна частокола. Лицо его почти ничего не выражало, глаза были полуприкрыты, он находился словно в каком-то забытье. Но в руках его был лук с вложенной в него стрелой, из которого он выстрелит во врага в то же мгновение, как только услышит команду. Сашка же явно беспокоился, он, не преставая то утирал пот со лба, то поправлял шлем на голове. «Все волнуются, не только я один, так что это ничего», – подумал про себя Мишка и чуть расслабил вспотевшую кисть руки, сжимавшую лук. Ну, а степняки уже приблизились к ограде селения, на расстояние полёта стрелы и начали гарцевать на своих конях, не приближаясь и не удаляясь. Копыта трёх десятков лошадей дробно колотили по земле, без всякого ритма, мешаясь с гортанными, воинственными криками, неприятеля. Защитники Малых Врат прекрасно знали эту хитрость степных налётчиков. Те специально останавливались недалеко от стены и разъезжали на лошадях туда-обратно, дразня своим видам защитников селения. Чтоб те потеряли самообладание и начали стрелять по ним. Вот тогда хазары и пересчитают всех защитников, что затаились в укрытии, да и сделают выводы, что за бойцы им противостоят и кого из них в первую очередь выбить нужно. Вдруг двое всадников резко рванули дальше, огибая по дуге селение, держась следа наших дозорных, ускакавших по направлению к крепости. Мишка для себя отметил то, что кони хазар гораздо резвей чем, у наших ратников.
Вдруг дед Матвей спокойным, но достаточно громко, чтоб его слышали обороняющиеся, скомандовал.
– Без моей команды никому не высовываться. – Все и без того знали, кому стоять на виду, а кому нужно прятаться. Мужики постарше, это охотники и ратники вместе с дедом Егором, стояли на частоколе не таясь, а молодёжь вся сидела, тихо ничем не выдавая себя. Мишка сквозь щель смотрел на степняков, беснующихся недалеко от стены. И хоть ужас они и наводили своими дикими криками, он всё же не потерял головы и замечал кое-что для себя полезное.
Оказалось, по возрасту налётчики были либо молоды, может чуть старше самого Мишки, либо уже почти совсем старые. Среднего возраста были лишь несколько воинов. Да и здоровыми и крепкими хазар было не назвать, почти у всех на лице имелись признаки недоедания. Вооружён этот отряд был и вправду не шибко, хоть копья луки были у них у всех, но у некоторых из хазар за поясами висели только обломки клинков, либо клинки изрядно поеденные ржой, скорее всего оружие кочевников по большей части было подобранные где-то с трупов на месте былых схваток. А одеты хазары были в шкуры да непонятное трёпе. Такое снаряжение не защитит не от стрелы и уж тем более от копья. Эти наблюдения порадовали парня. Но около десятка добрых хорошо снаряжённых воинов у налётчиков всё же имелось. И ещё одна деталь обеспокоила парня, это намалёванный на щитах красный месяц на чёрном фоне. Мишка сразу вспомнил рассказ воеводы Фрола про осаду крепости Серебряный Ручей. «Значит, всё те же нечистые покоя земле нашей не дают» – подумал он.
Тем временем из толпы хазар, создающий невообразимый гвалт, выехал богато одетый хазарин с двумя хорошо вооружёнными войнами. Он постоял немного, внимательно смотря на защитников, через щелки своих глаз. Потом поднял руку, гвалт и топот, заглушавший всё вокруг, тут же стих. А Хазарин закричал по-русски, зычным и сильным голосом.
– Славяне… Откройте нам ворота и сложите оружие. Мы возьмём то, что нам нужно и уйдём.
Дед Мишки, стоявший на сторожевой башне, ответил без тени страха в голосе.
– А чего же вам нужно? Хазарин оскалился самодовольной ухмылкой и продолжил:
– Нам нужно железо, пища для лошадей и для нас, оружие, которое понравится моим войнам, лошади и другой скот, ну, и немного молодых девушек, и юношей. А тех, кто постарше, мы оставим в живых, и вы будите дальше жить и работать на этой земле, помня нашу доброту.
Дед Матвей молчал, словно обдумывая слава хазарина. На самом деле он тянул время, ведь сигнал был подан, и ратники умчали в крепость, значит, подмога будет. Только когда?
– Отвечай немедленно, старик! – с нетерпением закричал хазарский толмач. Теперь в его голосе была слышна явная угроза.
– А если мы откажемся впускать вас в селенье, а отдадим вам овёс для коней и пищу для вашего отряда. – Попытался поторговаться дед. Хазарин нахмурил брови и заорал, пытаясь запугать Матвея.
– Тогда мы ворота откроем сами, заберём всё, что нам нужно, сожжём ваше селение, а тебя, старик, я изловлю и лично сдеру с тебя кожу, живьём.
Мишкин дед рассмеялся и ответил:
– Что ты лаешь на меня как паршивый пёс. Мне твои угрозы не страшны. Наверное, ты просто не знаешь, как у нас говорят: «Если собака громко лает значит она не кусает». Лучше убирайся в степь по добру по здорову, не иначе убегать тебе придётся, а коли убежать не сможешь, то тогда уже я тебя изловлю и уши твои обрежу.
Защитники, те, что стояли на виду у хазар, басовито засмеялись. А богато одетый хазарин, у которого узкие глаза от злости расширились, завопил:
– Я считаю до трёх, если ты не откроешь нам ворота, то ни селения вашего не останется, ни людей, что в нём живут.
И начал считать, но уже на своём языке. Не дожидаясь, когда он закончит счёт, оба ратника, стоявшие рядом с дедом, а за ними и те, кто не таился на частоколе, натянули свои луки и метнули стрелы в толмача недругов. Но он стоял далеко и поэтому его охранники легко отбили стрелы щитами.
И в новь от хазарского отряда поднялись крики и улюлюканье, только ещё более громкие и угрожающие, чем были слышны до этого. Вместе с угрозами и проклятиями в защитников Малых Врат полетели стрелы, в основном в сторожевую башенку рядом с воротами, где стоял дед Матвей с ратниками Семёном и Иваном, так что им пришлось перекрыться щитами и присесть за зубы частокола.
