– Ну хватит уже! – вскинулась она. – Ты теперь будешь меня попрекать этим всю жизнь?
– Я подумаю… Рассказывай, – потребовал он.
Она упрямо молчала.
– Хорошо, оставим это. Скажи, тебя будут искать? Ну… этот твой рыжий…
Катя вопросительно подняла брови. Лешу-то он знает, но с чего взял, что он ее? Следил, получается.
– Нет, коллеги не будут беспокоиться, – коротко ответила она. – А вот тебе, наверное, надо сообщить маме.
– Нет, маме не надо. Она привыкла к моим отлучкам, – сказал и будто смутился.
Катя все поняла, и ей тут же захотелось спросить о Каролине.
– А невеста твоя? Она, наверное, с ума сходит?
– Каролина мне не невеста, – отрезал он и тут же спросил, – а как с работой? Завтра ведь понедельник, тебя обязательно хватятся.
– К счастью, у меня отпуск. И с завтрашнего дня я должна греться под теплым крымским солнцем.
– Здорово! – мечтательно закатил глаза Тима и откинулся на подушки.
Катя не поняла, что здорово. Что она проведет отпуск с ним в этой глуши? Или ему тоже хотелось бы в Крым?
После сытного ужина, его снова потянуло в сон. Катя сделала перевязку и пошла прогуляться к озеру.
Горящие фонари, стоящие в ряд вдоль пристани, бросали тусклый свет на озерную гладь, придавая этому месту таинственность и сверхъестественность. Пугающая тишина стояла вокруг, даже птиц не было слышно, а лес словно нависал над озером и домом, навевая мысли о величии природы.
Ничего страшного, все идет хорошо, и Тимофей будет в порядке, успокоилась она. А отпуск на озере ничуть не хуже, чем на черном море.
***
Следующим утром, пока Катя спала, Тимофей попытался встать, ужасно болело плечо, но температуры уже не было, и самочувствие было вполне сносным. Но едва он заслышал ее шаги, тут же улегся обратно на диван.
– А, ты уже проснулся? – заглянула в дверь Катя. – А я на цыпочках хожу, боюсь разбудить. Я кашу сварила, правда на воде, молока нет. Ты голоден?
– Кашу? Ну да, поел бы, – приняв жалкий вид, сказал Тимофей.
Катя тут же метнулась и принесла тарелку с овсянкой.
– Давай, подушку подниму, чтоб удобней было.
Она внимательно посмотрела на него, слаб он еще, самостоятельно есть не сможет, и принялась опять кормить его, как маленького ребенка.
Тимофей с удовольствием принимал ее заботу, нет, не с удовольствием, а с болезным желанием быть под ее опекой, почувствовать тепло ее доброй души. Мама, конечно, тоже заботилась о нем, особенно тогда, после аварии, но это было не то. Ему было приятно, что эта девушка, которая, наверняка, все еще недолюбливает его, так милосердна и сострадательна. Он в своей жизни не встречал таких. И, если честно, не очень-то ему хотелось есть эту кашу, он не любил овсянку, но из ее рук она казалась божественной.
– Может, встанешь уже? Надо расхаживаться, – предложила Катерина.
Но Тимофей покачал головой:
– Нет, думаю, рано, очень плечо болит, – ему хотелось подольше удержать ее здесь, да и возвращаться в город было рановато, сначала надо понять, что происходит.
– Ладно, – жалостливо посмотрела на него Катюша. – Тогда, может, сделаем перевязку?
– Давай, – тут же согласился он.
Это была его любимая, хоть и болезненная процедура. Ведь она касалась его, жалела, дула на рану, когда обрабатывала йодом, а он тихонько кряхтел от боли, но при этом был на седьмом небе от счастья.
– Хорошо, сейчас принесу бинт, – подхватилась Катюша.
Она вышла за дверь, но вспомнив, что забыла тарелку, тут же вернулась.
– Я тарелку забыла…
Катя застыла на пороге, в изумлении уставившись на Тимофея, который стоял возле шкафа и смотрел на себя в небольшое зеркало.
– Ах ты симулянт! – тут же рассердилась она.
– Мне просто в туалет надо, – нисколько не смутился он. – Я же не могу и об этом тебя просить.
– Ясно все с тобой, – надулась Катя и грозным голосом добавила. – Быстро иди в туалет, а потом перевязка.
***
Тимофей быстро шел на поправку и еще через пару дней свободно передвигался по дому.
– Принцесса, давай все-таки поговорим серьезно, – снова поднял он интересующую его тему.
– Хорошо, – со вздохом согласилась Катя, он имеет право знать, за что пострадал, – только прекрати так меня называть.
– Нет, ни за что! – отклонил он просьбу. – Да я по другому уже и не смогу. И ты зубы-то не заговаривай. Давай, рассказывай. Я должен понимать, во что влип.
– Снова попрекаешь? – насупилась она.
– Нет, просто констатирую. А ты так не считаешь? Ты сама не влипла, разве?
– Ну да, есть проблема… Костик – бывший уголовник.
– Это я знаю, – кивнул Тимофей, попутно разминая плечо.
– Откуда?
– Неважно, дальше что?
– Он вернулся из тюрьмы и теперь хочет, чтобы я работала на его компанию.
– У уголовника есть своя компания? – изумился Тимофей.
– Нет, конечно, я имею в виду дружков его.
– Банда, что ли?
– Да нет, думаю, скорее, небольшая организованная группировка.
– Если вооружены, то это уже банда.
– Возможно. Так вот, насколько я знаю, они выполняют какие-то особые заказы. Мой отец, когда был жив… – Катя запнулась, – по моей просьбе защищал и неоднократно спасал от тюрьмы Костика и его друзей. А теперь тот хочет заставить меня работать на них.
– То есть, как я понял, твой уголовник использовал тебя, чтобы ты заставляла отца отмазывать его от тюряги?
Катя уставилась на Тимофея, до нее только сейчас дошло, что все это так очевидно, а она не замечала.
– Ну да, видимо, так.
– А что ж ты не рассказала обо всем этом своим в полиции?
– Я думала, сама разберусь. Костик казался безобидным.
– Ничего себе безобидный! – Тима невольно потрогал больное плечо. – У них оружие, Катя! И если они среди бела дня вот так запросто открыли стрельбу, значит, в городе у них все схвачено. Не хватает только своего адвоката и своего человека в полиции.
Катя вздохнула, он прав. Сходу разобрался и все понял.
– И что мне теперь делать?
– Нам, – поправил Тимофей. – Теперь мы с тобой в одной лодке.
– Нет-нет, ты не должен больше лезть в это дело. Я сама разберусь. Нам надо вернуться в город, – твердо сказала она.
Он тут же глянул на нее с испугом, ему совсем не хотелось возвращаться.
