Детектив молча наблюдала за сменой выражений на лице женщины.
Наконец Лунёва произнесла неодобрительно:
– Вы не сказали мне, что вы частный детектив.
– Вы не спрашивали, – бесстрастно ответила Мирослава.
– Да, – растерянно произнесла женщина, – но мне и в голову не могло это прийти.
– Какая вам разница, – проговорила Мирослава, забирая у неё своё удостоверение, – частный детектив или государственный. По-моему, важнее, чтобы дело было раскрыто. И задержанный преступник понёс заслуженное наказание. Разве нет?
– Да, но… – растерянно проговорила женщина, а потом спросила: – Я ведь не обязана отвечать на ваши вопросы?
– Конечно, вы можете отказаться от разговора со мной. – Мирослава как ни в чём не бывало положила в рот ещё одну мармеладку и запила её чаем. – Но тогда, – проговорила она доброжелательным тоном, – мне придётся копать глубже под вашу семью.
– Собирать сплетни? – вырвалось у Лунёвой с негодованием.
– Необязательно сплетни, – уклончиво ответила Мирослава, – просто любую другую информацию.
– Хорошо, – решилась женщина, – спрашивайте, что вас интересует.
– Как давно вы узнали о том, что ваша семья унаследует большую часть состояния Елены Гульковой?
– Лена сама мне об этом сказала, – пожала плечами Людмила Витальевна.
– И как вы к этому отнеслись?
– С юмором.
– Почему с юмором?
– А потому! Подумайте сами! Лена моложе меня! Была моложе, – поправилась Лунёва. – Она могла ещё сто раз выйти замуж. Нарожать кучу детей! Поклонники возле Ленки так и вились!
– Прямо уж так и вились, – сделала Мирослава вид, что усомнилась.
– Если не верите мне, то спросите у других людей, которые хорошо её знали.
– Кого, например?
– Васянина!
– Старшего или младшего?
– Старшего, конечно, Дмитрия Ивановича.
– У вашей сестры не было романа с её замом?
– С Васяниным? – искренне удивилась Лунёва. – Я вас умоляю! Не смешите мои тапочки!
– Почему вы считаете это невозможным?
– Во-первых, потому, что Дмитрий Иванович всегда относился к Лене как к дочери.
– А во-вторых?
– Во-вторых, Лене всегда нравились здоровые молодые мужчины.
– Например, как сын Дмитрия Ивановича, Васянин-младший?
– Владимир Васянин даже не работает у Лены!
– Работал прежде. Но разве любовники обязательно должны работать вместе?
– Необязательно! Но если бы вы видели Зину, жену сына Васянина, вы бы не задавали таких вопросов.
– Почему?
– Потому что Зина прекрасна и хрупка, как цветок орхидеи.
– Несколько неожиданно слышать от одной женщины такой роскошный комплимент другой.
– Это потому, что Зина на самом деле красива экзотической изящной красотой. А я человек абсолютно независтливый, мне достаточно того, что свойственно моей собственной внешности.
– Разумный подход к жизни, – одобрила Мирослава. Она сама была независтливой и ни за что не согласилась бы хоть в чём-то изменить свой внешний вид. Собственное отражение в зеркале устраивало её по всем параметрам. Поэтому она понимала Лунёву и разделяла её взгляды.
– Говорят, что Елена Гулькова тоже при жизни была хороша собой?
– Разве вы не видели её фото?
– Видела, но любая фотография искажает образ живого человека. Фотогеничных она делает лучше, можно сказать, льстит им, а тех, кто не смог понравиться камере, беспощадно уродует.
– Мне кажется, что Лена на фотографиях такая же, как была в жизни, не хуже и не лучше, – пожала плечами Лунёва.
– Может быть, – не стала спорить Мирослава. Она подержала в руках опустевшую чашку и поставила её на стол.
Хозяйка квартиры проследила за её движением и спросила:
– Ещё чаю?
– Нет. Спасибо. Я просто подумала о том, что наследство лишним никогда не бывает.
– Вы правы, – вздохнула Лунёва, – но я предпочла бы иметь Ленку живой.
Мирославе показалось, что это прозвучало искренне.
– К тому же, – проговорила Людмила Витальевна, бросив на Мирославу испытующий взгляд, – если вы подозреваете меня или моего мужа, то у нас алиби! Мы оба были на работе! И тому есть огромное количество свидетелей!
– Не волнуйтесь, Людмила Витальевна. Полиция проверила вас с мужем в первую очередь, поэтому вы вне подозрений.
– Слава богу, – выдохнула Лунёва, – а то муж заладил, что родственников подозревают в первую очередь.
– Наверное, он детективов пересмотрел по телевизору, – сказала Мирослава, хотя про себя отметила правоту мужа Лунёвой.
– Он их не смотрит, а читает, – проговорила женщина.
Мирослава постаралась скрыть улыбку.
– У меня к вам очень серьёзный вопрос, – проговорила она.
– Да, я слушаю.
– Вы собираетесь вызывать Сорину?
Женщина отрицательно покачала головой.
– Почему? – спросила детектив строго.
– Я боюсь, – призналась Лунёва. – Лена говорила, что у Евдокии Семёновны слабое сердце.
Посмотрев на женщину внимательно, Мирослава поняла, что никакие силы не заставят её изменить своё решение. «Бывают же такие упёртые люди», – подумала детектив.
– Вы знали, что квартиру получит Сорина? – спросила она.
– Знала и считаю это справедливым. Евдокия Семёновна всю жизнь прожила с ними, собственной семьи не создала. Ленка ей была как родная дочь. Сорина сама не раз признавалась мне, что надеется понянчить Ленкиных детей, которых называла никак иначе, как своими внуками.
– Что ж, Людмила Витальевна, спасибо вам за чай и за открытый разговор.
– Меня благодарить нечего, – тихо проговорила Лунёва, – побеседовав с вами, я понадеялась, что, может, вам и впрямь удастся найти убийцу. Я тогда буду очень вам благодарна. – Замявшись, она добавила: – Я даже готова доплатить вам.
– А вот этого не требуется. У нас уже есть клиент и денег дважды за одно и то же дело наше агентство не берёт.
Лунёва бросила на детектива уважительный взгляд и, проводив её до порога, закрыла за ней дверь. Постояв некоторое время в коридоре, женщина пробормотала:
– Эх, Ленка, Ленка, как я хотела бы видеть тебя живой.
Глава 20
Мирослава решила повидаться со своей клиенткой и поехала в парикмахерскую «Свет в окошке».
Светлана Бакунина была удивительной в своём роде клиенткой – она не надоедала агентству звонками и просьбами о встрече. Казалось, что, наняв детективов, она полностью переложила свою ношу на их плечи. И ждала, что же из этого получится.
