– Я бы со своей стороны рекомендовала нанять Яна Белозерского.
– Почему именно его? – встрепенулась Василиса.
– Потому что я не раз работала с ним и, не без его помощи, раскрывала дела, освобождая невинно обвинённых.
– Поняла, – кивнула Василиса и спросила: – Он дорогой?
– Да, – не стала лгать Мирослава.
– Но у нас нет больших денег, – грустно проговорила девочка.
– Зато у жены Эрнеста такие деньги есть.
– Мой брат собирается разводиться со Светланой, – напомнила Василиса, – он уже и заявление подал.
– Я знаю, и тем не менее.
– Он никогда не согласится! – чуть ли не со слезами на глазах выкрикнула Василиса.
– Я догадываюсь об этом. Именно поэтому я вызвала для беседы тебя. Ты должна убедить родителей взять деньги у Бакуниной.
– Но Эрнест! – начала было Василиса.
– Ему вовсе не обязательно знать, откуда деньги.
– Он не дурак, – возразила девушка.
– Конечно, твой брат умный человек. Но он сейчас в беде и, как мне кажется, не склонен к анализу. Поэтому, прежде чем сообщать ему об адвокате, твоим родителям стоит во время свидания сообщить ему о продаже какой-либо недвижимости.
– Шутите?
– Не поняла.
– Нет у нас никакой недвижимости.
– А ценное у вас что-нибудь есть?
Подумав, Василиса ответила:
– Да, прабабушкин сервиз.
– Не годится, – отмела её предложение Мирослава.
– Есть дача, но у тётки, – закусила губу Василиса.
– И что?
– Она завещала её нам. Но дело в том, что тётя, несмотря на преклонный возраст, здорова и бодра.
– Прекрасно!
– Что прекрасно? – не поняла девушка.
– Что у тёти железное здоровье. Но она ведь в курсе того, что Эрнеста задержали.
– Да.
– Если она узнает, что нужны деньги на адвоката, то согласится продать свою дачу?
– Да, – ни минуты не сомневаясь, ответила Василиса.
– Вот!
– Что вот!
– Пусть твой отец или мать на очередном свидании с Эрнестом заведут разговор о решении тёти продать дачу.
– Эрнест никогда не согласится на это!
– Нам и не требуется его согласие, – твёрдо проговорила Мирослава. – Этот эпизод нам нужен для того, чтобы у твоего брата не возникло вопроса, откуда взялись деньги на адвоката. А мнимую продажу тётиной дачи я, думаю, он переживёт.
– Я тоже так думаю, – повеселела Василиса и похвалила искренне детектива: – А вы умная!
– Спасибо. Значит, договорились?
– Да. Я прямо сейчас же начну действовать! – И она сорвалась с места. Добежав до двери, Василиса вернулась.
– Ты чего? – спросила Мирослава, опасаясь того, как бы девчушка не передумала.
– Я деньги забыла оставить, – к облегчению Мирославы, произнесла Тимьянова.
– Какие пустяки! – вырвалось у Мирославы.
– Для вас, может быть, и пустяки, – возразила сестра Эрнеста, – но нам родители внушали, что за всё нужно платить.
Мирослава была не согласна с такой установкой. Разве нужно было платить за всё? Самое ценное человеку даётся бесплатно, красота окружающего мира – солнце, трава, цветы, водоёмы, любовь близкого человека, доверие друзей. Ничего этого ни за какие деньги не купить. Нужно только радоваться, благодарить жизнь и наслаждаться её дарами.
Но перевоспитывать Василису она не собиралась. Это не входило в круг её обязанностей. К тому же взрослого или почти взрослого человека было перевоспитать практически невозможно. Если, конечно, он сам не захочет этого и не поменяет свои взгляды и установки.
Оставив деньги на столе, Василиса умчалась убеждать родителей переступить через гордость ради спасения сына и взять деньги на адвоката у ненавистной снохи.
Почему ненавистной? На этот вопрос Тимьяновы старшие ответить бы не смогли. Ведь им было известно только то, что сын ушёл от жены и попал в беду, посетив её подругу. Много это или мало не могут судить те, кто не был на месте родителей Эрнеста. Думать о том, что было бы, узнай они всю правду, не хочется.
Глава 21
Теперь Мирославе предстояло самое важное – уговорить соседку Елены Гульковой Екатерину Григорьевну Еловецкую позвонить домработнице Гульковой. Говорить по телефону с Сориной она собиралась сама.
Неожиданно для Мирославы Еловецкая обрадовалась её приходу.
– Вы проходите, – пригласила она детектива сразу же в квартиру. И на ходу призналась: – Я всякий раз, как проходила мимо столика, – она кивнула на журнальный столик, на котором лежала визитка Мирославы, – всё порывалась вам позвонить.
– Отчего же не позвонили? – мягким голосом спросила детектив.
– Сама не знаю. Мысли лезут в голову скопом и толкутся там, как просители в приёмной чиновника.
Мирослава невольно улыбнулась этому забавному сравнению.
– И о чём же вас просили ваши мысли?
– Они спорили между собой, – со вздохом призналась Екатерина Григорьевна. – Одни уговаривали меня позвонить Дусе, убеждали, что нехорошо будет, если она не приедет на похороны Леночки. А другие говорили, что мне больше всех надо и если Дуся скопытится, то я одна виновата буду.
– И что же вы решили?
– Ничего пока, – призналась Еловецкая.
– Если бы вы сами оказались на месте Сориной, то как бы хотели, чтобы с вами поступили? Сказали правду или замалчивали?
– Правду, – не задумываясь ни на минуту, ответила женщина.
– Вот видите! Тем более что правда Евдокии Семёновне всё равно рано или поздно станет известна.
– Что же делать, что же делать? – запричитала женщина.
– Звоните!
Екатерина Григорьевна застыла на месте, словно превратившись в соляной столб.
– А говорить я буду с ней сама, – сказала Мирослава.
– Если только так, – нерешительно проговорила женщина.
– Так и только так! – подтвердила Мирослава принятое решение.
– Тогда я звоню! – решилась наконец Еловецкая и набрала номер мобильника Сориной.
– Здравствуй, Дуся, – нерешительно проговорила Еловецкая.
По возникшей паузе стало понятно, что Сорина в растерянности.
– Это вы, Екатерина Григорьевна? – проговорила она наконец. – Здравствуйте. Что-то случилось? Я хотела Лене позвонить, да замоталась здесь.
– С тобой хочет поговорить детектив, – ответила соседка.
