– Она однокурсница Гульковой и Гречишникова.
– И что с того?
– Ничего! Я встретила её сегодня у Максима.
– Не понимаю, куда ты клонишь.
– Она смотрела на него странным взглядом.
– Что значит странным? Влюблённым, что ли?
– Нет. Исступлённым, даже изнурённым. Так не смотрит любовь. Так смотрит зависимость. И тут я вспомнила, что видела эту девушку на записи с камеры.
– Ну и память у тебя!
– Профессия обязывает, – отрезала Мирослава.
Наполеонов развёл руками.
– Распечатай мне её изображение.
– Зачем?
– Во-первых, его нужно показать среди других, конечно, фоток девушек Тимьянову. Когда он выбегал из подъезда, то столкнулся с неизвестной девушкой. Я почти уверена, что это была Коврова.
– А во-вторых?
– Возле дома в тот день, несомненно, стояли автомобили, и на видеорегистраторе Коврова тоже могла засветиться.
– Стоянка во дворе Елены на отшибе, и выходящие из подъезда, как и входящие, не попадают в обзор, – возразил Наполеонов.
– Чья-то машина могла в этот день находиться не на стоянке, а недалеко от подъезда. Опросите жильцов.
– Ладно, – буркнул Наполеонов. И вдруг оживился: – Знаешь, что пришло мне в голову?
– Что?
– Коврова, наверное, оставила следы в квартире Максима Гречишникова.
– Возможно.
– Ты не сняла отпечатки пальцев?
– Шутишь? Я и так насторожила его своими расспросами. Теперь в-третьих!
– Ещё и в-третьих есть? – удивился Наполеонов.
– Есть. Нужно показать распечатанное фото уборщице.
– Будь другом, съезди к ней сама.
– Шура! Не прикалывайся! Женщину нужно допросить под протокол.
Наполеонов закряхтел, поднялся со стула, покосился на Мирославу:
– Ты со мной?
– Если позволишь.
– Когда тебя интересовало моё дозволенье, – проворчал он.
По губам Мирославы скользнула едва заметная улыбка.
Зульфия не слишком удивилась приходу детектива и следователя. С Наполеоновым она вообще раскланялась, как со старым добрым знакомым. А Мирославе, когда следователь её представил, приветливо улыбнулась.
– Зульфия Рахмоновна, – сказал следователь, – нам нужна ваша помощь.
– Всё, что в моих силах, – ответила женщина.
Наполеонов достал несколько фотографий, среди которых была и фотография Киры Ковровой.
– Вы видели кого-нибудь из этих девушек?
– Да, – не задумываясь, ответила Зульфия и указала на фото Ковровой.
– Вы уверены?
– На зрительную память я не жалуюсь, – ответила женщина.
– Где вы её видели? В подъезде? – подскочил со своего места следователь.
– Нет, я видела её на углу.
– На каком таком углу? – недоумённо переспросил Наполеонов.
– На углу этого дома.
– Когда это было?
– Утром в тот самый день.
– Что она там делала?
– Стояла. А я шла в магазин за хлебом. Когда я возвращалась назад, она спряталась.
– От вас?
– Нет, от парня, который шёл к подъезду.
– А парня вы запомнили?
– Да, он и раньше сюда приходил.
– Это он? – спросила Мирослава, предъявляя фотографию Гречишникова.
– Точно! Он, – обрадовалась Зульфия.
– Значит, вы утверждаете, что видели, как этот человек входил в подъезд? – уточнил следователь.
– Я видела, как он шёл к подъезду. Потом я отвлеклась на свои дела и не следила за ним.
– А когда он выходил из подъезда, вы не видели?
– Нет, – покачала она головой.
– Вы не заметили, он приехал на машине или пришёл пешком?
– Не заметила, – вздохнула женщина. – Но чья-то машина стояла недалеко от подъезда.
– Не на стоянке?
– Нет.
– Вы не могли бы описать её?
– Большая, кофейного цвета.
– А марка?
– Я в марках машин не разбираюсь, – огорченно ответила Зульфия.
– Номер вы не запомнили?
– Нет, я и не смотрела на него.
– А ещё какие-нибудь машины в этот день находились вблизи подъезда?
– К первому подъезду подъезжало такси.
– До того, как этот человек, – Наполеонов кивнул на фото Гречишникова, – направился к подъезду?
Женщина подумала и кивнула:
– До.
– Что ж, большое вам спасибо, Зульфия Рахмоновна! – Наполеонов пожал женщине руку, чем привёл её в лёгкое смущение.
Мирослава улыбнулась и ласково попрощалась с Зульфиёй.
А та крикнула им вслед:
– Александр Романович обещал прийти ко мне на вишнёвый пирог! И вы, Мирослава, тоже приходите! Я вас приглашаю!
– Спасибо, Зульфия! На пирог мы всегда пожалуйста, – улыбнулась ей, обернувшись, детектив и помахала рукой.
– Умеешь ты понравиться человеку с первого взгляда, – недовольно пробурчал Наполеонов.
– По-моему, тебе грех жаловаться, – рассмеялась Мирослава.
– Это ещё почему?
– Потому что тебя первого на вишнёвый пирог пригласили, – сказала Мирослава и шлёпнула друга детства по животу.
– Не дерись!
– Я не дерусь, я массажирую.
– На всё у тебя ответ найдётся!
– На том и стоим.
– Предупреждал же меня Витёк, чтобы я палец тебе в рот не клал, без руки, говорил, останешься.
– Не ври, – беззлобно прикрикнула на него Мирослава, уверенная в том, что её двоюродный брат сказать такого просто не мог.
– Ну не говорил, – признался Шура, – однако ж намекал.
– Балабол ты, Шурка! Займись лучше работой.
– А я, по-твоему, чем сейчас занимаюсь?
– Короче, – сказала Мирослава, – дуй сейчас к Тимьянову.
– Я велю привести его к себе.
– Как хочешь, но расспроси его подробно о встреченной им в тот день девушке. А потом езжай на квартиру Ковровой.
– Ещё адрес её нужно узнать.
– Чего проще! У тебя есть её имя, отчество и фамилия! Год рождения!
– Года рождения нет. – Наполеонов почесал макушку.
