Короткая боль обожгла правую щёку, затем левую. Повинуясь резким ощущениям и зову неизвестного, Первый с трудом разлепляет веки.
Перед взором появилось мужское лицо: тёмные волосы, серые глаза, небритый широкий подбородок, хмурый беспокойный взгляд, длинный шрам пересекает лоб и левую бровь, спускаясь до края скулы.
Незнакомец влепил Первому ещё одну пощёчину.
– Давай, очнись уже! – потребовал человек со шрамом.
«Не Умник», – тяжело дыша, констатировал юноша.
С трудом двигая глазами, он поглядел по сторонам. Вокруг всё тот же туман, тьма и полуразрушенные дома.
«Значит, приснилось. Снова».
В памяти почему-то отпечатался момент из сна, когда перед появлением чёрного чудовища труп Умника исчез. Неужели так было и в первый раз? А как теперь вспомнишь? И почему он уделяет этому столько внимания?
Борясь с головокружением, Первый вяло осмотрел незнакомца: чёрные штаны, того же цвета китель, бронежилет, беспалые перчатки и ботинки с мощной рифлёной подошвой. Также юноша заприметил налокотники, наколенники и лежащий рядом автомат.
– Вот так. Сейчас, – произнёс спецназовец, придерживая Первого сбоку.
Он приподнял юнца и осторожно усадил на скамью. Откинувшись на спинку, Первый закашлялся и сплюнул что-то горькое. Плечо и ногу дёрнуло острой болью. Он скривился и повёл рукой, едва не завалившись набок.
– Что случилось? – промямлил Первый.
Он слишком измотан, чтобы ужасаться воспоминаниям о том, как его чуть не разодрали надвое.
– Эти существа… Я думал, с тобой всё. Ты бился в припадках, был весь в мыле, – сухо отчитался оперативник.
– А что с пауками?
Спецназовец кивком указал за своё левое плечо. Перед крыльцом дома развалилась здоровая паучья туша. Ободранный кусок уродливой морды валяется чуть правее, брюхо испещрено ранами от пуль.
«Силён», – вяло подумал Первый. На восхищение сил тоже не осталось.
Он оглядел себя. Сквозь дыры в штанине и футболке видна белая ткань бинтов.
– Спасибо, – улыбнулся юноша.
Незнакомец кивнул, сохранив непроницаемую хмурую мину. Немного придя в себя, Первый посмотрел на него с живым интересом. Этот человек держится уверенно, у него есть снаряжение, и он знает, как с ним обращаться.
Вспыхнул слабый огонёк надежды.
– А как ваше имя?
Не успел боец ответить, как Первый подался вперёд и энергично спросил:
– А как вы здесь оказались?
Несколько секунд незнакомец помолчал. Затем отрицательно мотнул головой и коротко бросил.
– Не могу сказать. Не знаю.
– То есть… не помните?
– Так точно.
– Совсем ничего не помните?
– Только как шёл по этой дороге. Ещё помню, как перебинтовывать раны и спускать курок.
– Да, я заметил…
Трепетно выстроенная пирамидка вопросов осыпалась быстрее карточного домика. Первый поник. Скорее всего, с оружием и бинтами спецназовец смог сладить только потому, что вынудила ситуация. Никаких других воспоминаний эта шоковая терапия не пробудила.
И только сейчас юнец приметил, что сразу же идентифицировал нового знакомого как спецназовца, и даже имеет отдалённое представление о том, что такое этот спецназ. Жаль, что пользы от этих сведений немного. Но всё равно приятно.
На душе полегчало. Он не один, рядом хороший и надёжный человек. Рановато, конечно, такое утверждать, но незнакомец спас его. От этих мыслей боль в ранах ослабла, и даже прояснилось в голове.
– А что насчёт тебя? – спросил боец.
– Меня?.. А, понимаю.
Первый поведал спецназовцу о больнице, Умнике, подземных толчках и Киллере. Попытки рассказать о философских спорах с погибшим спутником незнакомец пресёк.
– Кое-что из случившегося я, кстати, видел во сне. Там было…
– Не стоит, – прервал оперативник.
– Но это может быть важно!
– Согласен. Но не сейчас.
– И что будем делать? – уныло поинтересовался Первый.
Спецназовец поднял автомат и указал стволом на фонарный столб, с тихим потрескиванием испускающий рябящий свет.
– Раз электричество есть, значит и метро может работать. Стоит поискать ближайшую станцию.
– Но ведь землетрясение…
– Если вход не завалило, то лучше укрытия не найти. А если поезда ходят, то постараемся убраться отсюда и найти безопасное место. – боец критически осмотрел Первого. – Но пока ты в таком состоянии, идти мы не можем.
– Почему? Я могу, – юноша осторожно привстал со скамейки.
– Не надо. Раны откроются.
Оперативник хотел было придержать Первого за плечо, но тот неожиданно резво вскочил на одну ногу, затем плавно опустил вторую, потоптался, немного покривился от лёгкой боли и в итоге выпрямился. Он сделал несколько уверенных шагов, едва не упав после того, как в очередной раз наступил пяткой на штанину.
Не считая этого недоразумения, всё прошло гладко. Юноша хмыкнул и победно взглянул на собеседника. Тот удивился, хоть и крайне сдержанно.
– Тогда выдвигаемся.
– Воин, – негромко произнёс Первый.
Незнакомец взглянул с непониманием.
– Что?
– Прозвище, пока не вспомните имя. Если вы не против, – юнец с неловкостью пожал плечами.
– Я не против, – сразу же ответил Воин. – Пойдём.
Спецназовец шагнул вперёд, взяв автомат наизготовку.
– А я Первый, – радостно произнёс юноша, догоняя нового знакомого.
– Ты уже говорил.
– Разве?
Они пошли по центру дороги, стараясь держаться открытых пространств. Воин объяснил, что так шире обзор и меньше шансов, что сверху спрыгнет какая-нибудь ползающая по стенам дрянь.
Через несколько минут они наткнулись на салон сотовой связи. Увы, включить или зарядить ничего не смогли. Все устройства показали лишь чёрный экран. Пришлось покинуть салон с пустыми руками.
– А когда у вас оторвалась нашивка? – спросил Первый, на ходу рассматривая плечо бойца.
– Не помню, – Воин бросил короткий взгляд на рукав кителя.
– Перед боем с пауками она была?
– Нет, вроде.
– Нитки торчат. Значит, оторвалась недавно, – Первый поднял взгляд к невозмутимому лицу оперативника. – А в каких войсках вы служите?
– Можешь говорить потише? – Воин строго зыркнул на него. – А лучше помолчи. Сейчас это не важно.
– Но ведь… – юноша осёкся и продолжил на пониженном тоне, – Но ведь так вы можете что-то вспомнить. Неужели вам всё равно?
