– Я… я не… – растерялся Первый, вжав голову в плечи.
– Ути бозе! – умилилась кондукторша. – Ладно. Сиди уже, бедолажечка.
Она плюхнулась на сиденье рядом, да так бойко, что юнца слегка подкинуло.
– Плутают всякие лунатики ни свет ни заря, потом завалятся в вагон, и хоть плачь, хоть рыдай. Эх! Лучше б принца какого разок занесло. Так и пропадёшь тут с тоски. А вообще, ну их! И принцев, и непринцев, – тётка слегка подтолкнула Первого в плечо. – Вот я тебе скажу – никогда добра от этих мужиков не будет, так и знай.
– Ну, я ведь… – смущенно пробубнил юноша.
– Ты-то? – усмехнулась мадам. – Тебе до мужика ещё лет десять, а то и больше! А пока ничего ещё, смазливенький.
Она с умилением потрепала его по щеке. Первый нахмурился, не сообразив, как реагировать.
– Но всё равно вырастешь в очередного спиногрыза. Так что слушай мудрую женщину, да мотай на ус. Ба! И усиков-то ещё не видать, – позабавилась дама, но тут же посерьёзнела. – Да и сам уже понял, что с мужика спрос как с козла недоенного. Вон, Умник. Умничал-умничал, а что по делу? Бесполезный чурбан.
– А… д-да с чего вы взяли? – неуверенно возмутился Первый.
– Дак сам же видел – тело-то тю-тю. То ли рассыпался, то ли уполз. Да ещё шустро-то как!
– Не говорите так! Откуда вам знать?
– Ба! Да вы гляньте, люди добрые! – дама резко встала, обращаясь к окнам напротив. – Сам, значит, втихушку все грехи на мужика повесил, а при других ерепенится, правдолюбчик!
Вагон пронёсся мимо яркого туннельного фонаря, и во всех окнах внезапно возникли грубые деревянные фигуры людей с трясущимися головами и широко улыбающимися рожами. Жутковатые куклы разразились громким визгливым хохотом.
Застигнутый врасплох Первый пугливо дёрнулся вперёд и свалился на пол, дико озираясь по сторонам.
– А точно ль Умник спасать тебя удумал, когда толкнул, удирая от Киллера? – громко поинтересовалась кондукторша, хитро заглядывая ему в глаза. – Да ведь подставить тебя решил, а сам удрал бы.
– Неправда! – с дрожью в голосе крикнул юноша.
– Ты ж сам так подумал!
– Нет, я даже не додумался бы…
– Слышали-слышали? – насмешливо обратилась тётка к зрителям. – Не додумался он. И правда! В жизни бы не подумал, наивняшка!
Фигуры людей расхохотались ещё громче, их гогот слился в общую пронзительную какофонию, въедающуюся в самый мозг.
– Нет… Неправда!.. – простонал Первый, зажав уши. – Неправда!.. Я не думал…
Он зажмурился изо всех сил, уткнувшись лицом в согнутые колени. Смех жестокой толпы давит, перекрывает всё, потрошит разум, доводит до безумия, убивает!
– Хватит!!! – с надрывом заорал юнец.
Вагон вздрогнул, до ушей донёсся пронзительный стальной звон. Поезд пронёсся мимо очередного фонаря, и пространство вокруг на мгновение озарилось яркой вспышкой света.
И сразу наступила тишина. Полная тишина. Лишь мерное постукивание колёс состава, да утихающее эхо жуткого смеха в ушах. Первый медленно поднял голову и раскрыл глаза. Перед его растерянным взором предстал пустой вагон.
Прерывисто вздохнув, юноша опасливо привстал и опустился на сиденье. Тишина угнетает, но лучше уж так, чем… как до этого. На душе паршиво и даже паршивее паршивого.
Что это было?
«Нет».
У него нет ни желания, ни сил гадать над этим.
Состав начал замедляться, и Первый припал к окну. Впереди мелькнул свет приближающейся станции.
Оглянувшись, юноша заметил, что едет в последнем вагоне. Странно – вроде бы Воин запихнул его в один из средних. Неужели остальные отцепились из-за взрыва?
Поезд плавно остановился, так полностью и не доехав до платформы. Двери начали разъезжаться в стороны, но застопорились, едва открывшись на ширину ладони. Свет в вагоне зарябил и отключился.
Первый озадаченно взглянул через щель между створками на край платформы. Дверцы в обоих концах вагона заклинило. Юноша недовольно скривился, понимая, что придётся положиться на грубую силу.
Он подошёл к раздвижным дверям, взялся за створки, напрягся всем телом и с усилием потянул в разные стороны.
– Давай! – с натугой потребовал Первый сквозь плотно сжатые зубы.
Через несколько секунд он выдохся и отступил на пару шагов, оценивая результат своих усилий. Кажется, чуточку раздвинул. Кажется. Юноша уныло вздохнул. Мало ему было злоключений, теперь ещё и это!
За окном в конце вагона мелькнуло белое пятнышко. Первый всмотрелся, но не разглядел. Вернувшись к крайней дверце, он прислонился лбом к стеклу и внимательно уставился во тьму тоннеля.
Там, вдалеке, что-то возится над рельсами, тоскливо подвывая и кряхтя, словно старушка. Первый замер, почуяв недоброе.
В этот самый момент неизвестное существо повернулось к нему лицом. Юноша вздрогнул, встретившись взглядом с иссушенной физиономией, словно у мумии: обтянутый бледной кожей череп без глаз, носа, зубов и ушей.
Существо резво подпрыгнуло и выскочило вперёд, явив сгорбленную фигуру, в чёрном рванье, из-под которого выглядывают длинные тонкие руки и ноги. Из костлявых пальцев торчат острые ногти-шипы, сантиметров по десять длиной.
Первый торопливо нагнулся, прячась за дверью.
«ВУЫ-Ы-Ы!» – гулко и скрипуче взвыло со стороны тоннеля, затем донёсся нарастающий шорох суетливой возни.
Юноша ощутил, как на затылке вздыбились волосы. Он рванул на четвереньках прочь от края вагона и шустро доскакал до середины. Вскочив на ноги, резко оглянулся.
Бах!
В дверь врезалась бледная сухая голова. Существо впилось острыми когтями в корпус вагона и упёрло леденящий душу взгляд пустых глазниц в Первого.
«ВУЫ! ВУЫ! ВУЫ!» – истерично затараторила тварь, надрывая глотку.
Оно начало неистово скрежетать когтями по двери и долбиться головой в окошко. Удар! Второй! Третий! На стекле вылезла сетка трещин. Ещё удар! Окно со звоном разлетелось вдребезги.
Существо просунуло голову, застряло в проёме и забилось, истошно завывая и постепенно втискиваясь вовнутрь. Оно уставилось на испугано пятящегося юношу мёртвым взором и широко раскрыло сморщенный беззубый рот.
– Отстань!!! – в ужасе крикнул Первый, вновь схватившись за створки раздвижных дверей.
Он надавил так, что заскрипела кожа на пальцах. Постепенно двери стали поддаваться. Визжащая тварь почти ввалилась в вагон, когда юноша таки смог сделать щель, в которую пролезла его голова.
Сердце забилось в бешеном ритме, до боли стучась в рёбра, сбивчивое дыхание вырывается с хрипом. А позади нечто скребёт, ворочается и неустанно испускает вопли, пронизывающие до самых потрохов!
