– Ндэ? – саркастично скривился Дед. – А по уставу такую толпу как гонять? Кто армейскую дисциплину прививать будет? Вы, что ль? Или я похож на грёбаного Торопыжку?
– Нет, наверное, – с неловкостью пожал плечами Первый.
Огонёк перевёл непонимающий взгляд с одного на другого, отряхивая бриджи от остатков земли.
– В таких темпах будет не штаб, а цирк какой-то, – горько вздохнул военный.
– А как вы раньше справлялись? – поинтересовался Первый.
– До вас их столько не было, – посетовал Дед. – Может, это вы их сюда трюками своими заманиваете?
– Ну, я… – замялся юноша.
– Да чего уж, – махнул рукой солдат. – Одно хорошо – числом салаги давят пауков, которые тоже что-то повадились.
Первый с Огоньком обменялись тревожными взглядами.
– Да и хрен бы! Прорвёмся, – заключил военный. Ладно, делайте дальше, что задумали. Ежели чего случится, сразу говорите.
Он коротко отсалютовал ладонью у лба и пошёл в сторону беговой дорожки. Первый задумчиво поглядел ему вслед.
– Ты в штаб? – спросил Огонёк.
– Ага, – кивнул Первый.
– Я с тобой.
– Снова решил ко мне в голову залезть?
– Не, чипсов хочу.
***
– Как раз о тебе вспоминал, – произнёс Воин.
Первый открыл глаза, застав спецназовца сидящим на краю обрыва и смотрящим вдаль. Юноша подошёл к нему, но замер в паре метров позади, опасливо глядя в пропасть. Оно, конечно, иллюзорное, но всё равно жутковато.
Он присел на землю и пододвинулся ещё на метр в сторону края.
– Как ты мог обо мне вспоминать? Ты же у меня в голове, – возразил Первый.
– Пожалуй, ты прав, – усмехнулся Воин.
Юнец поднял голубые глаза на его профиль. Если бы не шрам через всё лицо, он мог бы назвать его выражение отчуждённым или даже мечтательным.
– Какой-то ты в этот раз странный, – пробормотал Первый, переводя взгляд на закат и теребя пальцами край клетчатой рубашки.
С тех пор, как Огонёк привлёк его внимание к горизонту, наблюдение за далёкой границей неба и земли стало по-особенному приятным.
– Не терпится улучшить способности? – спросил Воин.
– Само собой, – кивнул юноша.
– Понимаю. Что ж, начнём, – произнёс боец, поднимаясь на ноги.
Они отошли от края пропасти и встали напротив друг друга. Воин обвёл Первого внимательным взглядом.
– Ты освоил все механизмы активации и применения способностей. Теперь тебе остаётся только оттачивать технику и придумывать что-то новое, – произнёс боец и посмотрел прямо в глаза собеседнику. – Последнее, что я должен тебе преподать – умение двигаться вперёд без наставников и защитников, полагаясь на свои ум и волю.
Первый непонимающе уставился на Воина. Затем его осенило. Он тут же вжал голову в плечи и настороженно спросил:
– То есть, теперь я всё должен делать в одиночку?
– Нет, не должен. У тебя есть союзники, которым ты доверяешь. Действуй вместе с ними, – объяснил Воин. – Но от моего образа тебе пора отказаться. Я больше не должен появляться здесь.
– Но ты же сам говорил, что чудовища не суются сюда благодаря тебя, – возразил Первый.
Идея Воина ему откровенно не понравилась. Но подсознательно он уже начал понимать бессмысленность возражений. И от этого в груди расползлась тяжёлая тоска.
– Для чудовищ ты теперь опаснее, чем я при жизни. Тебе больше не нужна моя опека, – спокойно продолжил боец. – Мой образ был необходим, чтобы ты восстановил потерянную силу и обрёл уверенность, чего мы и добились. Теперь моё присутствие здесь лишь помешает твоему росту – ты будешь опираться на меня там, где должен брать всё в свои руки.
– А ты не можешь остаться, чтобы просто говорить со мной? Не учить, не объяснять. Что плохого в общении? – жалобно возразил Первый.
– Для этого ты можешь просто вспомнить обо мне. Это ведь даже прощанием не назовёшь. Как был в твоей памяти, так и останусь, – Воин покосился на закат. – Пойми, я ведь тоже часть твоего сознания и твоей силы – ты невольно создал меня как необходимый защитный механизм. Но на это тоже тратится твоя энергия, которую ты можешь использовать, чтобы защитить себя и других от реальных угроз.
– Да, ты прав, – тихо ответил юноша.
Он опустил взгляд, ощущая подступающий к горлу ком.
– Не-не-не, это не так делается, – покачал головой Воин. – Ты должен отпустить меня со спокойной душой. Если будешь чувствовать себя одинокой жертвой, ничего не выйдет.
– И как это сделать? – процедил сквозь плотно сжатые зубы Первый. – Это ни разу не весело.
– Помнишь, что сказал тебе Дед?
– О чём?
– Эх ты… – усмехнулся Воин. – «Не забывай, что ты мужчина. Поэтому любое решение поставит тебя перед ответственностью, от которой нельзя сбегать».
Первый вспомнил эти слова. В своё время они вдохновили его, пробудили решительность.
«А это справедливо только для мужчин?» – на секунду задумался он.
– Никакой трагедии не происходит, – продолжил боец. – Ты просто берёшь дело в свои руки. Да, шансы облажаться возрастут, и винить придётся себя. Но только так ты сможешь найти правильное решение и будешь готов идти дальше.
Юнец шмыгнул носом и кивнул. Он запустил руки в свои светлые волосы и взлохматил себе шевелюру. Затем тряхнул головой и поднял на собеседника решительный взгляд.
– Спасибо, – произнёс Первый.
Воин склонил голову набок, затем прыснул и коротко посмеялся.
– Ты в курсе, что благодаришь сам себя?
– Значит, есть за что, – улыбнулся юноша, пожав плечами.
– И не поспоришь. – Воин протянул руку. – Ну, давай. Рассчитываю на тебя.
– Я не подведу.
Первый размашисто хлопнул по ладони бойца, сцепив её крепким рукопожатием.
***
Проморгавшись, Первый заметил сидящего рядом Огонька. Пацан залез рукой в цветастый шуршащий пакет и достал очередную порцию чипсов.
Пушистый белый зверёк запрыгнул на столик перед диваном и уставился на рыжего маленькими чёрными глазками. Огонёк с интересом взглянул в ответ. Он отвёл в сторону руку с маленькой стопкой чипсов, существо посмотрело туда же.
– Хочешь? – спросил Огонёк, протягивая зверьку угощение.
Пушистый комок пару раз ткнулся в хрустящее угощение, коротко пискнул и упрыгал прочь.
– Наверное, и вправду вредно, – пробубнил рыжий, разглядывая чипсы. – Ну и ладно.
Он сгрыз пряное лакомство и снова сунул руку в пакет.
– Может, это потому, что у него нет рта? – предположил Первый.
