Алекс перевела взгляд на точеный рот. Тонкая верхняя губа намекала на некоторую жестокость нрава, нижняя же, полная, говорила о щедрости и великодушии натуры, а ее плавный изгиб – о чувственности. Она смотрела на его губы, и желание коснуться их своими губами было почти непреодолимым. Она знала, как приятно будет прикосновение этих теплых губ, какими они будут чуткими и твердыми, когда заскользят по ее рту. Помимо своей воли она жаждала оказаться в его объятиях.
Алекс сделала было слабую попытку запротестовать, но он взял ладонями ее лицо и приблизил к себе. Его рот мягко нашел ее губы.
Алекс радостно откликнулась на эти вольности, ей даже не пришло в голову сопротивляться. Губы ее раскрылись, и язык Костоса погрузился в медовую сладость ее рта.
Сильные, мощные ощущения смели слабые препоны, которые Алекс пыталась возвести. Это был уже не нежный поцелуй, но ласка разгоряченного мужчины, требовательная, настойчивая. Алекс впустила его жаркий язык, обвивая руками его шею. Она покорно отдалась его объятиям, покоряясь его жаркой страсти. Он упоенно целовал ее, наслаждался раскрытыми навстречу ему губами, до боли сжимал ладонями нежное лицо.
Они страстно целовались бесконечно долго, прежде чем смогли оторваться друг от друга. Где-то в глубине ее тела родился стон, это чувство наполнило ее таким острым желанием быть с ним, что она, испугавшись, поспешила вернуться к действительности.
Ошеломленная той легкостью, с которой она оказалась в объятиях почти незнакомого мужчины, и приходя от этого в ужас, Алекс рванулась. Она резко вздрогнула, широко распахнув свои синие глаза и отчаянно толкнула его в грудь, но обнаружила, что Костос, оказывается, уже не обнимает ее.
В дверь постучали, и Костос поднялся и вышел из салона.
Оглядев себя, Алекс залилась краской, увидев свои полностью обнаженные груди, увенчанные заострившимися алыми сосками. Она быстро потянула простыню на себя, закрываясь ею до самого подбородка, закрыла глаза и постаралась привести дыхание в норму.
Алекс повернулась на бок и спрятала голову в подушку. Она думала о том, что ее поведению не было никакого оправдания. Она его совсем не знала, и у нее не было привычки прыгать из постели в постель, меняя партнеров как перчатки. Каким образом эта страсть могла вмешаться в их яростную борьбу за ребенка?
Направление ее мыслей несколько переменилось. И зачем только она поцеловала Костоса, причем дважды? Оказалась абсолютной дурочкой! Одно только утешало ее – он ведь не знал, что в ее жизни было так мало поцелуев. Костос наверняка считал, что она вполне соответствует своей репутации распущенной женщины. Теперь ей будет все труднее соблюдать необходимую дистанцию между ними. Нужно сделать все возможное, чтобы свести их отношения к деловым и взаимовыгодным.
Девушка встала и, пользуясь отсутствием Костоса, быстро оделась, убрав волосы в плотный пучок. Теперь она будет полностью контролировать себя и не поддастся ни на какие его провокации. Она будет тверда, как скала.
Алекс осторожно приоткрыла дверь, в которую вышел Костос всего несколько минут назад, и оказалась в пассажирском салоне самолета.
Костос беседовал с одним из стюардов, стоя посреди комнаты. Увидев Алекс, он прекратил разговор и подошел к ней. Совершенно неожиданно он протянул руку, привлекая Алекс к себе. Он хозяйским жестом положил ей руку на бедро, обнимая другой за плечи. Ему хотелось целовать ее, обнимать ее, касаться ее, чтобы она принадлежала только ему настолько, насколько это было в его власти.
Вспыхнув и сконфуженно оглянувшись на присутствующих в салоне стюардесс, Алекс сделала попытку отстраниться, но Костос крепко ее держал и не собирался ослаблять свою хватку.
– Что вы делаете? – пролепетала Алекс.
У нее перехватило горло от противоречивых чувств, охвативших ее. Она растерялась и не знала, как себя вести.
– Мне не нравится твоя прическа, – безапелляционно заявил он. – Я люблю, когда твои волосы распущены.
Костос красивым жестом запустил свои длинные пальцы в ее волосы и расстегнул заколку. Масса белокурых локонов заструилась, словно водопад, по плечам Алекс, окутывая ее легким облаком.
– Ты и вправду так наивна, что полагаешь, что я не подумал о своей выгоде в нашей сделке? Не бойся, я позабочусь, чтобы у нас обоих были развлечения на любой вкус.
Он с ироничной улыбкой вглядывался в ее милое раскрасневшееся лицо, потрепал по голове, а затем так же неожиданно отпустил ее тогда, когда она меньше всего этого ожидала.
– О чем ты говоришь? – спросила Алекс, упрямо приводя свои волосы в порядок, то есть снова скручивая их в тугой жгут и закрепляя сзади.
Потаенная чувственность, сквозившая в его голосе, не давала ей покоя.
– Скоро узнаешь, – сказал он, загадочно усмехаясь.
5
Успокоенная тем, что она скоро увидит Патрика, Алекс надеялась, что теперь ее сердечный ритм вернется в норму. Однако ее ждало еще не одно потрясение. Прежде всего, шикарный интерьер самолета, который она наконец смогла рассмотреть, и салон величиной с квартиру ее покойной кузины, тоже весьма немаленькую, поверг ее в шоковое состояние.
Раньше Алекс никогда не думала о Костосе, как о человеке с многомиллионными доходами. Если не задумываться о том, как он красив, то можно сказать, что он ничем не отличался от миллионов других молодых мужчин его возраста. Теперь же, видя баснословную роскошь, окружающую его даже в самолете, а также раболепное отношение к нему команды его личного лайнера, готовой лезть из кожи вон ради любой его прихоти, она стала понимать, почему он ведет себя так, словно он пуп земли.
Сидя в кожаном кресле, которое можно было приспособить к любому положению тела, обложенная со всех сторон книгами, газетами и журналами на любой вкус, Алекс казалась самой себе счастливой победительницей телевикторины, выигравшей экзотический отдых на всю жизнь.
Предупредительные бортпроводницы были готовы предугадать каждое ее желание, а еда была настолько вкусной, что ей пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не наброситься на вкуснейшие десерты. Однако Алекс чего-то не хватало, чтобы ощущать полную идиллию.
Неожиданно девушка поймала себя на том, что она почти непрестанно смотрит на Костоса, который сидит в другом конце салона. Сначала Костос просмотрел стопку газет, разложенных на столике по степени важности. Затем он занялся кипой папок, лежащих перед ним. Деловые бумаги, видимо, неотложно требовали его внимания.
Он был так углублен в работу, что совсем не замечал ее, а она не могла глаз отвести от его худого аристократического лица, великолепной фигуры, скульптурной линии его скул, великолепия тонкого носа, густых темных ресниц, окаймляющих глаза, и страстного изгиба подвижных губ.
Алекс поняла, что могла бы весь день вот так разглядывать Костоса Сикельяноса. Он притягивал ее к себе, хотя она не находила тому причины. А может быть, она не хотела ее видеть, чтобы не открыть чего-то плохого в самой себе.
