Объяснить это было трудно, ведь Роксана ничего для меня не значила и я не пугалась трупов. Уж убедиться в этом у меня возможность была. Скорее этот плотный ужас, облепивший меня, исходил от осознания, что человек, убивший уже троих, все время находился совсем рядом, улыбался мне, возможно, мы даже говорили о чем-то… И я доверяла ему абсолютно, хотя Артур и учил меня не делать этого. И я до сих пор понятия не имела… кто он.
Артур, не шевелясь, сидел за столом, на котором убийца оставил ключ от домика. Конечно, его забрали эксперты, и только когда все уехали, он обратился к хозяйке кемпинга за дубликатом. Сжимая его в руке, Артур уже с четверть часа не отрывал взгляда от того места, которого, возможно, коснулась рука в перчатке, точно пытался рассмотреть микроскопический след, втянуть его, разложить на составляющие в хитроумной голове и прочесть имя…
Я не вслушивалась в его разговоры с Левчуком, поэтому не понимала, как ему удалось не только избежать упреков в непрофессионализме, но и сохранить незыблемым авторитет, позволявший Логову брать командование на себя. Уже через несколько минут после приезда полиции Артур опять руководил операцией, как ловкий серый кардинал, всегда умеющий нащупать ниточки, за которые можно подергать.
– Ложись спать, – вдруг вспомнил он обо мне. – Завтра предстоит много работы. – Потом спохватился: – Ты есть не хочешь?
– Не надо меня нянчить. Я знаю, где лежит еда.
– Хорошо, – пробормотал Артур, уже явно размышляя о своем.
Тут до меня дошло: ему тоже нужно поесть, а то силы-то, наверное, на исходе. Понятно, что сейчас он об этом не думает, странно, что про меня вспомнил… Но я вдруг почувствовала себя обязанной сделать нечто полезное для напарника.
Заставив себя сползти с кровати, я проследовала мимо него к холодильнику, где нашлась колбаса, которую мы брали еще в дорогу, но так и не доели. Четвертинка багета лежала тут же: Артур был убежден, что хлеб надо хранить в холоде. Включив чайник, я кинула в чашки пакетики черного чая (зеленый Логов не признавал!), настрогала бутербродов и перетащила все это на тот чертов стол, где недавно лежал ключ как плевок в лицо. Я поставила тарелку с бутербродами на то самое место, чтобы накрыть и тем самым уничтожить.
Очнувшись, Артур посмотрел на меня с недоумением:
– Ты же вроде отказалась…
– Я сказала, что найду еду, если захочу. Вот нашла. Осторожно, чай горячий.
– Это хорошо, – он поднял бокал и подставил лицо под теплый пар. – Что-то меня морозит…
– Эй, ты не заболел? Тебе нельзя сейчас! На тебя вся надежда.
Я откусила сразу полбутерброда, чтобы подать ему пример. Есть вдруг захотелось просто ужасно.
– Какая, черт возьми, надежда! – вспылил Артур, но как-то вяло. – Я просто сел в калошу…
– Свалял дурака, – подсказала я.
На секунду замерев, он усмехнулся и неожиданно поддержал игру:
– Покрыл себя позором…
– Лопухнулся.
– Оконфузился.
– Пукнул в лужу.
Артур выпучил глаза:
– Что?! Нет такого фразеологизма!
– А вот и есть!
– Сел в лужу, а не пукнул.
– Ну не знаю… По-моему, ты как раз пукнул.
– Ах ты гадина, – протянул он нежно. – Нашла доброе слово.
Но мы оба понимали, что сейчас это было именно то, что нужно, у него снова заблестели глаза. Моя дурацкая детская шутка сработала!
Через мгновенье Артур уже вовсю жевал бутерброд и бесстрашно отхлебывал кипяток. Копившееся в молчании негодование прорвалось наружу, но оно уже не кипело яростью, хотя слова и нахлобучивались друг на друга.
– Ключ мог стащить любой из них… Была возможность у каждого. В другом месте – исключено! Каждый под подозрением. Даже Юрка, как ни противно мне это произносить. Их всего пятеро. Мы должны еще раз перебрать косточки каждого. Мотив. Возможность. Алиби.
Я удивилась:
– Ты даже Милу считаешь?
– А то не бывает несовершеннолетних убийц! Но согласен: она меньше других вызывает подозрение. Во-первых, она не водит машину. Это затрудняет передвижение между Евпаторией, Симферополем и той скалой…
– И мотива у нее нет вообще, – вставила я. – На фига ей убивать своего дядю?
– Или мы чего-то не знаем…
Я так и шарахнулась от него:
– Господи! Ты думаешь, она спала с собственным дядей?!
– И не такое бывает, – Артур мотнул головой. – Нет, я не утверждаю, конечно. Надеюсь, Пашка не оскотинился до такой степени за эти годы… Но Роксана тоже ненамного старше, верно?
На это мне нечего было возразить.
– Ладно, – вздохнула я. – Представим, что это Мила примчалась в аэропорт, чтобы удержать его… Фу!
Артур ухмыльнулся:
– Спокойней, девушка. Это всего лишь версия. Будем надеяться, что твоя подружка вообще девственница. И отвращение к ней не обосновано. Но пока давай покрутим эту идею… Итак, Мила приехала в аэропорт.
– На такси?
– Это было бы неплохо. Такси – хоть какая-то зацепка. Свою машину убийца мог бросить за территорией аэропорта…
– И тогда его не засекли камеры. Это плохо.
– Да уж, ничего хорошего. Сложность в том, что я не понимаю, каким образом убийца увез с собой и Пашку, и Роксану. Допустим, Пашка действительно струхнул в последний момент и решил вернуться в семью. И наш убийца поехал с ним… Нет, это не могла быть Мила! – он от души грохнул полупустым бокалом о стол. – Одно дело – это взять такси до аэропорта. Но использовать такси, чтобы довезти человека до скалы, столкнуть с нее и спокойно поехать с таксистом дальше… Это бред.
Я подхватила его мысль:
– И Роксану на такси не увезешь. Она ведь не стала бы возвращаться добровольно, верно? Значит, ее укололи уже в аэропорту…
Прищурившись, Артур вдруг стал похож на хитрого хищника:
– А в чем смысл? Зачем кому-то вообще понадобилось тащить ее в Евпаторию? Пусть бы улетала себе… Допускаю, что кому-то нужно было вернуть Пашку. Но Роксана в таком случае только помешала бы.
– Значит…
– Она вернулась сама. Пропсиховалась, проревелась, снова прибежала в аэропорт и обнаружила, что Пашка исчез. Тогда Роксана помчалась за ним.
Меня осенило:
– А уже здесь убийца увидел ее и решил не допустить их встречи. Вот дракон и замуровал ее в замке…
Артур печально заключил:
– А мы не спасли ее, а погубили. Черт возьми! Все получилось через задницу…
– Или, – продолжила я, все больше волнуясь от собственной догадки, – это были разные люди. Павла увез один человек, а Роксану другой. И у каждого из них был свой мотив.
