Когда из внедорожника выбрался водитель, стало ясно, что Василий в предположении не ошибся. Он не удивился, он ожидал чего-то подобного, но сердце зашлось, заколотилось, и Кущин с тревогой подумал, не повторится ли приступ. Хотя и не с чего, однако по «мотору» он вчера жахнул не жалеючи – ни травки, ни себя самого.
Что предпримет Зига в первую очередь, убедившись, что сиделка ничего не напутала и «клиент» вправду сбежал? Метнется к вокзалу? Начнет выспрашивать дворников и киоскеров в надежде, что те запомнили номер тачки, приехавшей за «дорогим другом» к воротам больницы, а Зига к его встрече опоздал? В таком случае он зайдет и сюда. И, возможно, зайдет в первую очередь.
Совсем хреново. А ты на что рассчитывал, умник?
Единственная возможность снова не попасть им в лапы – идти и срочно сдаться полиции. А чтобы с гарантией упекли, оболгать себя по самые уши. Что, мол, создал новый вид наркотика, а теперь раскаялся. Хочу всю шайку сдать, дабы получить смягчение приговора.
Только, Василек, а почему ты употребил глагол «оболгать» к своей ситуации? Все это чистая правда. Ты создал, ты раскаялся. А вот то, что создавал, не думая, – это, дружок, не есть оправдание, а даже в каком-то смысле отягчающим вину обстоятельством является. Так что вперед и с песней на нары. И радуйся, что ты не в Китае живешь, где с наркодельцами разговор короткий и быстрый.
Он доел свой бутерброд, выпил сладкий чай до самого донышка, поднялся. Кивнул буфетчице на прощание и даже улыбнулся. В предбаннике загромыхал штативом, который оставил при входе, притулив в простенке между дверью в зал и служебным помещением. Никто на его клюку не позарился, повезло. Иначе до отделения полиции ему не добраться. Ругнулся, что забыл спросить у буфетчицы, где оно, это отделение. Собрался вернуться, чтобы выяснить, как вдруг через стекло входной двери увидел свою машину, подрулившую к больничной ограде.
– Ну, раз не полагалось мне знать про кнопку, тут ничего не поделаешь, значит, не полагалось, – пожала плечами Сандра и принялась отстегивать ремень безопасности. – Я вам больше на сегодня не нужна? Тогда всего доброго, Василий Петрович. А мне на электричку. Ключи в замке зажигания оставлю, не беспокойтесь.
– Стоп, стоп, красавица, – с хриплым смешком проговорил Кущин, хватая ее за плечо и подивившись, с чего бы ему так нагло фамильярничать. – Вы пока еще у меня на службе. И нынче – мой день, не так ли?
Выделив слово «мой» многозначительной интонацией, он продолжил:
– И куда, позвольте спросить, вы сейчас направитесь, сударыня? В однушку, которую сдали внаем? Или все-таки в свою комнату в доме злого господина?
– Что?! Господина?! – возмущенно воскликнула Сандра, краешком сознания понимая, что в своем вопросе, а куда же ей податься, он прав. – Да какой вы мне господин? Родственничек непутевый, вот вы мне кто! А не господин!
И умолкла, растерявшись. С какой стати она выложила «людоеду» свой секрет?
Он тоже молчал. После паузы спросил тусклым голосом:
– Родственникам разве платят деньги за помощь?
Она буркнула угрюмо:
– Платят. Если больше платить нечем.
Опять повисла пауза. Им отсюда убираться нужно поскорее – порознь ли, вдвоем ли, – а вместо этого они какой-то идиотский разговор завели.
– Блин! – вырвалось у нее. – Мне ведь домой нужно срочно! У меня же там некормленый…
Она прикусила язык, вспомнив, что про Йохана хозяин знать не должен. А зверь, между прочим, голодает. С позавчерашнего вечера, между прочим. Ты злыдня, Лилька. Ты хомячий изверг и садист. И почему не следишь за словами? Зачем ляпнула слово «дом»? Сейчас человечий изверг и садист Вася Кущин начнет язвительно допытываться, какой именно дом она имела в виду.
– Не переживайте, Александра Викторовна, – устало произнес «изверг и садист». – Я покормил вашего дармоеда. Мне пришлось нарушить договоренность и проникнуть на вашу территорию. Слушать его визги мочи не было, уж не обессудьте.
А когда она, пораженная услышанным, прижала руки к груди и с удивленно-виноватым видом на него посмотрела, он ворчливо добавил, пряча смущение:
– Вашими мюсли накормил, естественно. И передайте при случае этой наглой морде, чтобы на мой омлет он не рассчитывал.
Сандра проговорила неуверенно:
– Спасибо, Василий Петрович. Вы очень добры. Ко мне и моему дармоеду. Однако что вы дальше собираетесь делать? Заявлять в полицию на друзей? Они, кстати, в вашем доме шмонали. Могли что-нибудь и прихватить. Или они вам не друзья вовсе?
– Это недоказуемо, дорогая Александра Викторовна. Они, кем бы мне ни приходились, откажутся от всего. Значит, шмонали, говорите? Что ж, я не удивлен. И, признаюсь, понятия не имею, что сейчас делать.
«А разве не собирался ты, старый пень, сдаваться властям каких-то полчаса назад? Отчего же передумал? А оттого передумал, что тем самым девочку можно задеть по касательной. Ее тоже могут заподозрить, а этого допустить нельзя. Напрасно ты ее удержал, пускай бы ушла, а лучше – уехала бы подальше».
– Нет ли у вас родственников в провинции? – задал он неожиданный вопрос.
Сандра издала нервный смешок и проговорила:
– Желаете с ними познакомиться?
– Я желал бы узнать, почему вы все еще в Москве, хотя вам велено было уехать.
Сообразив, что если бы она так и сделала, то торчать бы Васе Кущину сейчас на допросе в полиции или, что не исключено, вести неприятную беседу с Зигой Шульцем, он добавил:
– Но сделать это еще не поздно. Деньги, которые я вам передал, при вас? Вот и отправляйтесь.
– Да куда отправляться-то, Василий Петрович? Нет у меня никого ни в Москве, ни в провинции. Детдомовка я, вы не знали?
Кущин не знал. А узнав, многое начал расценивать иначе.
– А деньги… Я столько не заработала. Думаю, они вам пригодятся самому, – продолжила Сандра, делая вид, что не замечает его замешательства. – И они сейчас в моей квартире, но нам туда нельзя. Там нас может подстерегать один подозрительный субъект, который за мной таскается два дня подряд, и я не знаю, чего ему от меня надо. Похоже, из-за вас он мной интересуется, а, господин Кущин? Кстати, что вы натворили? Может, это вас нужно в полицию свести, а не друзей ваших хороших? И вообще, кто они? Что за жиртресина присматривала за вами в больнице? И кто тот пегий тип, похожий на хорька-переростка? Вы ведь от них сбежали, правильно я поняла?
– Видите ли, Александра, – начал Кущин и умолк.
– Понятно, – не дождавшись продолжения, проговорила она. – Вляпались во что-то. Дайте угадаю. Наркотики? Энергетики? Какая-то еще другая дрянь?
– Ну, в общем… В общем, да. Я влип. По глупости. А вас втягивать в это дело не собирался.
– Оттого и придумали болящего друга Птибурдукова? Кстати, что за фамилия странная? И где я могла ее слышать?
