Прочитав текст подсказки, Ноа ужаснулся второй раз. Такому количеству метафор позавидовало бы любое стихотворение, которое он изучал в школе.
Чтобы уловить хоть какой-то смысл, парень перечитал его еще раз, но уже вслух:
Дом могучих скрывает секрет,
Но кто ищет – узнает ответ.
Если сердцем достойный войдет ночью во тьму,
Он увидит клад, что не достать никому.
Золотая монета упадет на глаза,
Выдать секрет недостойным грозя,
Ведь укажет великий своим могучим перстом
Место, что станет последним ключом.
Ключ отворяет, но страж начеку:
Предложи щедрый дар в оплату ему.
– Скажи мне, что ты ее разгадал, – простонал Ноа.
– Не всю, – сказал Махаон, осматривая с помощью фонаря все статуи. – «Дом могучих» это Дом Конлава, а секрет, который он скрывает это пророчество. – Он подошел к Ноа и снова посветил на листок, зачитывая. – Мы вошли сюда ночью и теперь нужно найти клад, который никто не может достать. – Он взглянул на потолок, где располагалась огромная стеклянная люстра. – Что же это может быть? Люстра?
– Но ведь ты можешь ее достать, – произнес Ноа. – Да и любой сможет, если сильно постарается.
– Угу, – задумчиво произнес Махаон.
– Нет, не в смысле, что это вещь и ее можно потрогать, а названа она кладом, а что-то… – Ноа обернулся, глядя по сторонам. – Что-то… Клад, который никто не может достать… Даже маг…
И тут к нему пришла безумная идея, но ведь и такая идея лучше, чем ничего? Что если клад, который никто не может достать, это звезды? Они блестят и выглядят, как сокровища. Он подошел к Махаону, потушил свечу в фонаре, и ребята оказались в темноте. Единственный источник света был потерян, и Махаон хотел уже запротестовать, как стало понятно, что лунный свет достаточно хорошо освещает Дом Конклава. Освещает этаж через витражи.
– Ноа, ты гений! – сказал Махаон. – Так, а теперь… «Золотая монета упадет на глаза, выдать секрет недостойным грозя». Если ключ – это витражи, то нам нужен витраж клана Райх. Они считаются самыми богатыми среди аристократических семейств Вельтерна, потому что занимаются банковским делом, – парень на время замолчал, переходя от одного витража к другому, пока, наконец, не выдал: – Вот он, паук Райхов.
– Если золотая монета – это витраж клана Райх, – протянул Ноа задумчиво, – тогда то, что он должен освещать…
– Будет тем, что должно указать на ключ, – закончил мысль Махаон.
Сейчас Ноа чувствовал себя настоящим исследователем, отважным и очень умным. Адреналин разгонял кровь, и парень, увлекшись этим приключением, совершенно забыл об опасности.
Витраж Райхов освещал каменную статую змееподобного дракона Империи Ре – как сказал Махаон и еще добавил, что это родина Шенга, – лапа дракона была опущена прямо перед ним, а палец с длинным острым когтем указывал на одну из квадратных плит, на постаменте прямо под собой. Махаон нажал на нее и сразу же послышался противный скрежет – сработал секретный механизм. На полу между всеми статуями отъехала плита и явила взору Махаона и Ноа темную лестницу.
Мальчишки начали спускаться в тонель, темнота из которого обволакивала их со всех сторон. Чтобы ненароком не провалиться в какую-нибудь дыру или не удариться головой, Ноа снова зажег свечу, и они двинулись вглубь. В подземелье, как ни странно, было сухо, а от спертого воздуха становилось трудно дышать. К тому же, сработавший механизм поднял столб вековой пыли и песка.
В конце коридора их ждала овальная комната, в центре которой на высоком пьедестале сидела каменная горгулья, крепко сжимавшая что-то между коленями и грудью. Пьедестал был широк и кроме горгульи на ней стоял еще и старый ржавый кубок.
– Кто-о-о-о, кто-о-о-о потревожил сон мой многовековой? Кто-о-о-о решился нарушить стража покой? – проскрежетала горгулья, разлепляя каменные глаза.
– Судя по последним строчкам подсказки это и есть страж, которому нужно что-то дать, – шепнул Махаон Ноа.
– Мда, и говорит она стихами, – застонал Ноа.
– Мы ищем пророчество, – сказал Махаон, выступая вперед, но статуя повторила ровно то же самое, словно не слышала его слов.
– Кажется, она ждет стихов в ответ, – высказался Ноа. – О, боги, почему все всегда обязательно должно быть в стихах?
– Черт, сейчас… – Махаон сосредоточился. – Мы путники, что за пророчеством пришли, что сделать нам, чтобы его с собою унести?
– Мне нужен дар в обмен на свиток ценный,
Пусть это будет отпечаток сил заветный.
Пусть кровью станет ваша дань,
Тогда уж свиток я отдам.
– Чудно, стихи нас привели к говорящей стихами горгулье, которой нужна кровь, – вновь простонал Ноа.
По просьбе Махаона он вынул свой артефакт из ножен, и тот осторожно резанул себя по ладони, выдавливая кровь в чашу около горгульи.
– Я приношу сей дар, в крови моей есть сила рода, ее готов отдать, коль это послужит для моего народа.
Ноа чуть не прыснул от смеха, а Махаон лишь пожал плечами. Горгулья притянула каменную лапу к чаше, коснулась крови и поднесла к своим губам. Ее лицо не выражало никаких эмоций – оно и естественно, ведь это же просто статуя! Немного помолчав, горгулья продолжила:
– В твоей крови есть сила, я не спорю,
Но ценность дара я оспорю.
Твой дар силен и есть в тебе талант,
Но посмотреть бы лучший вариант.
Я чувствую, что Аталантсоны сейчас слабы,
И в крови их мне нет нужды.
На скулах Махаона заиграли желваки от злости, но он ничего не сказал ей в ответ. Он лишь проворчал себе под нос что-то вроде «Аталантсоны когда-нибудь вновь станут великими» и посмотрел на Ноа. Его взгляд говорил больше слов, и Ноа с большой неохотой сделал небольшой надрез на своей руке и выдавил немного крови в чашу.
– Еще один дар приносим мы тебе… чтоб свиток забрать смогли себе, – сказал Ноа неуверенно.
Горгулья вновь потянулась к чаше и, когда она попробовала на вкус его кровь, ее лицо стало довольным и удивленным. Она смерила Ноа долгим взглядом и проговорила:
– Последний Вайскопф объявился на земле
И кровь твоя ценнее и вкусней.
Твой дар – росток, но с ним ты осторожней,
Ведь чем сильнее он, тем нам тревожней.
Огонь в тебе коварен, непокорен,
Но будь ты крепок и упорен.
Приму я плату и свиток я отдам,
Но текст был разделен напополам.
Горгулья разогнулась и протянула вещь, которую держала между своими ногами и животом. Это оказался небольшой прямоугольный шелковый мешочек фиолетового цвета, перевязанный широкой красной лентой.
