– Свобода! – громко и единогласно отозвалась толпа.
Глава вновь повернулся к новичкам:
– Мы пошатнем весь мир ради этого. – Он достал из ножен свой длинный двуручный меч, и Рогналль нервно сглотнул. – Это Скайстил. Небесный меч, который несет в себе разрушение для тех, кто стоит на нашем пути. Так поклянитесь же на нем верности Эрмандаду, поклянитесь в том, что не солжете и не предадите его. Поклянитесь на мече, и он станет вашим судьей!
Рогналль тревожно взглянул на Тристан. Сестра выглядела обеспокоенной. Она посмотрела на Маркуса, а тот в свою очередь кивнул ей – мол, все будет в порядке – и взял ее за руку. Она крепко сжала его руку в своей, улыбнулась брату и сделала шаг вперед.
Ралинаэль протянул меч лезвием к ней – так, что он почти упирался в ее грудь – и произнес:
– Клянешься ли ты Тристан из Клана Рек в том, что будешь следовать пути Эрмандада, не свернешь с него и не предашь никого из нас?
– Клянусь, – сказала Тристан, и мастер протянул ей рукоять Скайстила, к которому она прикоснулась губами.
– Теперь ты член братства, – сказал Ралинаэль, когда Тристан подняла на него глаза. – Следующий.
Рогналль сконфуженно выполнил все, что от него требовалось. Это было достаточно просто, вот только меч был горячим, когда он целовал его. Вслед за ним те же действия совершил и Йорий, и Осо, и незнакомец.
Однако стоило незнакомцу прикоснуться губами к мечу, как началось немыслимое. У него по всей коже начали появляться волдыри, а затем его тело охватило белое пламя. Он кричал и пытался кататься по земле, однако все стояли и ничего не делали. В воздухе пахло горелой плотью, жжеными волосами и ногтями. Рогналль и Тристан хотели отвернуться и не смотреть, как с костей этого человека слазит кожа, но подошедший Маркус – Маркус, который слишком много себе позволяет – положил руку Тристан на плечо и велел смотреть.
Рогналль никогда не забудет крик этого человека – грудной, дикий, разрывающий ночную тишину, – как никогда не забудет слова мастера Ралинаэля:
– Пламя не обманешь.
Рогналль испугался. Паренек вспомнил про защитный барьер вокруг дома Скуггена и никак не мог понять, почему огонь поглотил этого человека. Рогналль просто стоял и смотрел на место недавнего сожжения, не отводя глаз. Кажется, он даже не моргал. Маркус заметил его замешательство. Он похлопал мальчика по плечу и сказал:
– Поверь мне, это к лучшему, – Рогналь поднял глаза и непонимающе посмотрел парню прямо в лицо, тогда тот добавил: – Может сейчас он и не желал нам зла, но мастер Раинаэль мудр, а магия его сильна, и ее нельзя обмануть. В будущем этот человек доставил бы Эрмандаду много проблем. Он сомневался. А сомнения – зёрна предательства.
Эти слова ничего не прояснили для Рогналля, зато подарили еще один повод недолюбливать Маркуса. Он знал, что не все переживут этот странный обряд, и молчал. Маркус не сказал даже Тристан, хотя на месте того человека могла оказаться и она, и сам Рогналль.
Глава 17
С момента побега Осо прошло уже несколько дней, и ровно столько же от нее не было никакой весточки, хотя Ноа понимал, что это опасно и в принципе ни на что не надеялся. Одни поисковые отряды прибывали, другие уходили, а Ноа пытался услышать хоть какую-то новость от них. Вот только ничего не смог узнать. Парень всегда бы необщительным, в отличие от Осо. Да и теперь после погрома в библиотеке и пропажи подруги с ним мало кто хотел разговаривать. Студенты не верили, что Ноа совсем ничего не знал о ее планах. Хоть напрямую об этом и не говорили – боялись фрау Энгстелиг. Но этот страх не мешал им шептаться за спиной парня.
Ноа волновался за Осо, но не сомневался, что они поступили правильно. В Хэксенштадте было слишком опасно, особенно теперь, когда Вайдманы все глубже и глубже запускали свои ручищи в дела школы. Сам Ноа тоже подумывал о побеге, но не решался на это, пока не отыщет всё, что можно про убийцу матери. В нём еще жила надежда отомстить. И пусть этим Нею не вернуть, но будет легче знать, что ее смерть не была напрасной.
На третий день после побега Осо, устроили еще одно общешкольное собрание. Студенты были, мягко говоря, недовольны тем, что приходится тратить свободное время на это. Они косо смотрели на Ноа, безмолвно намекая, что это его появление перевернуло жизнь в Хэксенштадте вверх дном.
Напряжение во внутреннем дворе стало почти осязаемым, казалось, если протянуть руку, то можно будет его потрогать. Сир Роджерс занимал свое обычное место – за трибуной. Вайдманы теперь стояли ближе всех к нему и ехидно улыбались, оглядывая студентов. По крайней мере, так казалось.
Но Ноа чувствовал, что смотрят они именно на него.
Директор объявил, что теперь вся прилегающая к академии территория Вельтерна обыскана, и поисковые отряды отправятся за границу. Он говорил громко и спокойно. Но от глаз Ноа не укрылось то, как сильно директор сжимал руки, держась за трибуну. Присутствие Вайдманов нервировало не только сира Роджерса. Лицо Энгстелиг было серым и хмурым, как грозовая туча, от гнева, а Франциск то и дело посматривал в сторону этой семейки.
Ноа волновало то, что Вайдманы теперь находятся в самом центре событий, хотя им, похоже, льстило это всеобщее внимание. Они здесь многим – хотя и не всем – не нравились, но это не помешало им вмешаться в дела Хэксенштадта. Поэтому Ноа решил, во что бы то ни стало еще раз попытаться уговорить сира Роджерса принять его в поисковый отряд. Парень осознавал, что вряд ли сможет затормозить поиски, но казалось, что Осо может помочь даже минута, на которую он сможет задержать отряды.
Ноа бросился к сиру Роджерсу сразу после собрания. Догнать директора было сложно, приходилось расталкивать студентов локтями, чтобы протискиваться вперед. За это парень был удостоен дюжиной недовольных взглядов. Вблизи сир Роджерс уже не выглядел таким грозным – видна была его усталость, а красные глаза намекали на парочку бессонных ночей. Вайдманы кружили вокруг него, как акулы в ожидании добычи.
– Мы признательны Вам, дорогой директор, за то, что разрешили нам поучаствовать в поисках, – заискивающе проговорил Фридрих.
– Вряд ли я мог отказать личной просьбе императора, – отрезал сир Роджерс, на что Хельга противно хихикнула.
Ноа не хотел вмешиваться в их разговор – еще не хватало упрашивать директора на глазах у этой семейки, – но Фридрих решил все за него.
– Ну что же ты, Ноа, не стоит подслушивать чужие разговоры, – обратился он, поворачиваясь к парню.
– Ничего я не подслушивал, – пытался оправдаться Ноа, но все равно почувствовал, как начинает краснеть. – Мне нужно поговорить с сиром Роджерсом.
Три пары глаз теперь были обращены на Ноа.
– Я хочу поговорить с сиром Роджерсом наедине, – уточнил Ноа.
Фридрих коварно улыбнулся:
– Думаю, директор ничего не утаивает от своих почетных гостей.
Хельга тем временем обошла Ноа сзади и приобняла парня за плечи. Даже через одежду он почувствовал леденящий холод ее рук и невольно вздрогнул. Ноа умоляюще посмотрел на сира Роджерса.
