Можно попробовать попасть в глаз… Но этих узких щелок Сая не могла даже разглядеть с расстояния!
Опустившись на землю, она отдышалась. Пыль, которую подняли ящеры, висела над ареной плотной завесой, закрывая небо; даже гомон трибун стал приглушенным – хотя, может, зрители просто притихли. В поле зрения Сайарадил находился самец, замерший на задних лапах. Самка, судя по звукам, копошилась где-то левее. Собрав остатки сил, Сая устремилась вверх. Поднявшись на небывалую доселе высоту – чуть выше головы здоровенного ящера-самца, – Сайарадил ощутила слабость. Вода тонкими струями стала срываться вниз: здесь в свои права вступала стихия Воздуха. Понимая, что надолго ее не хватит, Сая ослабила контроль и рухнула – иначе не скажешь – прямо на длинную шею ящера, ободрав голые руки об острые пластинки его чешуи, и вцепилась в кожистый гребень, тянущийся от головы к хвосту. Затея оказалось не самой удачной: пытаясь сбросить назойливую добычу, ящер рухнул на передние лапы и заметался по арене. Цепляясь за гребень, Сая подтянулась к голове. В ее руке, вытягиваясь и замерзая, появился ледяной шип. Улучив момент, когда ящер замедлился, Сайарадил взмахнула рукой и с силой вонзила острый шип в узкий глаза.
Ящер заревел. Услышав это, трибуны громыхнули восторженным воплем. Но Сая ощутила нечто совсем другое: всем своим телом она прочувствовала судорогу боли, пробежавшую по телу ящера. Почему она должна здесь, на арене, перед глазами тысяч зрителей убивать живое существо, чувствующее боль так же, как любой человек?.. Жалость отрезвляющей волной захлестнула Сайарадил. Разжав руки, она скользнула по чешуйчатому боку, перекатилась по песку и встала на ноги.
Пыль опала. Увидев окровавленную звериную морду, трибун громыхнули еще сильнее, но их восторг внезапно сменился вздохом ужаса. Сая огляделась и оцепенела: под прикрытием пылевой завесы самка подползла к одной из трибун – как раз туда, где располагалась сенаторская ложа – и, опираясь передними лапами о стену, стала медленно подниматься. Ее длины вполне хватало, чтобы дотянуться мордой до людей.
Вся жалость разом ушла из Сайарадил, ровно как и все остальное – усталость, боль, страх. Она видела только ящера, чья пасть неумолимо двигалась вверх, и рыжеволосого ребенка – глупую девчонку, перелезшую через заградительные поручни к самому краю сенаторской ложи. Сердце Сайарадил ухнуло вниз, а его место занял кусок льда. Всем свои существом она устремилась вперед – к трибуне, куда карабкался ящер.
Вся вода, что была вокруг, поднялась, повинуясь молчаливому крику: вода в чанах и та, что пропитала песок, грязные воды в стоках, проложенных под ареной и воды из фонтанов за ареной – даже вино в бочонках, разносимых торговцами. Огромная волна окутала ящера, оторвала его от стены и бросила на землю. Взбешенное животное заревело, извернулось всем телом и встало на дыбы. В воздухе прямо напротив его оскаленной морды замера хрупкая фигура, вокруг которой завивались водные спирали. Маска вновь сыграла свою роль: зрители на трибунах поблизости не видели той лютой ненависти, что перекосила тонкие черты девичьего лица, – но они услышали крик. Сайарадил закричала, словно отдавая воде приказ. Струи вытянулись, приобретая форму гигантских пик. Мгновенье – и пики превратились в льдины, окружившие Саю кольцом. Еще мгновенье – и лед, со свистом рассекая воздух, полетел прямиком в ящера, пронзая его брюхо насквозь. Ящера отшвырнуло назад и пригвоздило к стене; он издал протяжный предсмертный хрип, но Сайарадил не остановилась. Один за другим она швыряла ледяные шипы, пока вдруг не поняла, что черпает рукой пустоту; два десятка ледяных пик таяли, вонзенные в горячую плоть.
По изрешеченному телу пробежала последняя конвульсия – и самка затихла. Убедившись, что она не шевелится, Сая обернулась. В противоположном конце арены окровавленный ящер извивался на песке. Собрав остатки воды, Сайарадил сковала его толстым ледяным кольцом и лишь после этого опустилась на землю. Ее туника была пропитана кровавой водой, волосы всклочены, а маска едва держалась, но все это было неважно. Сая поправила маску, одернула грязную тунику и гордо вскинула голову. Она победила. Это поняли и трибуны, взорвавшиеся оглушительным воплем.
Вернувшись на пошатывающихся ногах в центр арены, Сайарадил поклонилась жрецам, после чего под приветственные крики начала совершать круг почета. Долгожданная победа… Но отчего же в миг долгожданного триумфа она не чувствовала ничего, кроме отвращения к себе?
***
Расталкивая людей локтями, Сантар протиснулся вперед по проходу. Эйфория на трибунах достигла своего апогея; люди кричали, свистели, некоторые даже плакали от счастья – и все стремились пролезть вперед, чтобы ближе разглядеть победительницу. Сантар с трудом пробился к ограде. За ним неотступно следовал Ягван.
– Запомни эту девчонку хорошенько, – шептал он ему на ухо. – Из-за таких, как она, погиб твой отец!
По арене неспешно, с правом победителя шел маг с красной каймой благородного дома на одеждах – враг вдвойне! Руки этой хрупкой на вид девчонки были перемазаны кровью, словно напоминая Сантару о всех его братьях, павших в войне с Большим городом… Но когда победительница поравнялась с его трибуной, Сантар понял, что ошибся: ее ладони покрывала не кровь, а извилистые багровые шрамы. В ушах вдруг отчетливо прозвучал распевный голос: «Человек с меченными руками несет спасение. Уж приведет за собой меченного!»
Глава 11
У ангаров за ареной нетерпеливо прохаживался Сорсус Карлал.
– Мышонок! – проревел он, едва заметив Сайарадил, нетвердой походкой выходящую из-под навесов. – Спасибо тебе!
– За что? – удивилась та, отчего-то стараясь смотреть в сторону.
– За ящера! Ты оставила в живых самку. Если удастся поймать для нее партнера, мы сможем разводить намдийских ящеров в неволе!
– Я думала, это самец, – пробормотала Сая.
– Хочешь помочь в исследованиях? Мне кажется, ты хорошо ладишь с животными, – предложил Сорсус.
– Это такая честь… Не знаю, достойна ли я, – в ужасе залепетала девушка.
– У тебя есть пара месяцев, чтобы подумать, – успокоил ее Сорсус. – Завтра с первыми лучами солнца мой корабль отъезжает на север. Меня ждут северные леса – неизведанный, новый для меня край!
– Полный дикой магии, – добавила Сайарадил.
– Я не очень-то хорошо знаю магию, мышонок! Но я неплохо разбираюсь в хищниках. Этой зимой возле Тиуры пропало много люди. Когда снег стаял, нашлись обезображенные трупы, – Сорсус осекся, покосившись на Сайарадил, но та лишь спокойно ждала продолжения, глядя себе под ноги. – Несколько деревень по берегам были разорены, это продолжается и сейчас. Выжившие лепечут что-то об огромных зверях, менявших обличие. Надо думать, они повредились умом от пережитого! Власти уверены, что это дело рук какой-то шайки. Изгои или еще какое отребье… В лес отправили военный отряд, но никто не вернулся, а россказней о неведомых тварях стало еще больше. Поэтому Сенат поручил мне взяться за это дело.
– В добрый путь, – сказала Сайарадил от свей души. – Да будет Небо благосклонно к вам и вашим людям!
