Вода в ушате плеснула, окатив его недовольной волной. Сая удивленно расширила глаза.
– Ее голос, – прошептала она. – Я слышу… Слышу!
Со всех сторон, поблизости и издалека, из-под земли и даже с неба доносился звонкий плеск. Стихия, не признающая формы и границ, текучая или застывшая, то спокойная, то стремительная, звенела сотней голосов, переливалась, смеялась и кричала! Это была песня Воды – песня, которую она пела для пробудившегося мага, связанного с ней незримыми узами.
Слезы навернулись на глаза, и Сая не стала их сдерживать. Вода ответила восторженным грохотом – так разбиваются о камни струи водопада, упавшие с огромной высоты. Не скрывавший своего счастья Отшельник пританцовывал, размахивая руками; на шкуры падали капли крови.
На все еще нетвердых ногах Сайарадил двинулась на улицу, где жадно вдохнула сырой утренний туман. Ей стоило лишь подумать о воде – и та налетела, завиваясь вокруг спиралями. Каждый новый шаг Сайарадил становился уверенней, а клокотавшие вокруг водные струи – толще. И вот, наконец, она сорвалась на бег и была тут же подхвачена широким водным потоком. Сая закрыла глаза, доверив воде нести себя: вперед, сквозь плотную стену деревьев, косматые ветви которых грозили хлестнуть по лицу, мимо потревоженных птиц – к долине, над которой поднимался дым. Дорогу ей преграждала каменная гряда. Взбираться вверх или пройти через пещеры? Сая представила, как клокочущий водный поток устремляется в пещеры – и тут же увидела, что через темные ходы навстречу воде пробираются цепочкой женщины и дети; увидела жену Райзаба, ведущую их; сосредоточенную Райхану, на руках которой висли перепуганные малыши. Они замерли, услышав плеск приближающейся воды; дети вцепились в матерей; Райхана успела подхватить двоих малышей на руки, когда водный поток накрыл их… Сайарадил ужаснулась, отгоняя непрошенное видение. Нет, только не через пещеры! Гряда была уже совсем рядом; а там, в долине за ней, горстка мужчин, ощетинившихся мечами и амулетами, сгрудилась у озера. Погодите-ка… Озеро!
Убежище изгоев окружала целая сеть ручейков и озер, соединенных подземными протоками. Это ли не благословение Великого неба?
***
Серое утреннее небо было озарено отсветами пламени. Пытаясь выиграть время, изгои подожгли вход в ущелье, облив дозорные укрепления медвежьим жиром, который запасали на зиму. Из-за утренней сырости и тумана огонь спал быстрее, чем рассчитывалось. Помня, что им нельзя вступить в прямую схватку, а нужно лишь потянуть время, изгои отступили в глубь. Судя по тому, что через время в воздухе запахло гарью, стражники вошли в долину; судя по всему, они несколько домов на краю поселения. Изгои прекрасно понимали, что если огонь не потушить, то он в скором времени перекинется на соседние деревянные дома – так начнется пожар, в котором сгорит все поселение.
Но ничего другого, кроме как ждать, изгои не могли сделать.
Ожидание тянулось уже несколько часов. Над горной грядой зарозовело небо – начался новый день. В долине стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пожара вдали. Изгои отступили подальше от огня – к озеру. Впереди был враг, позади поблескивала водная гладь. Больше отступать было некуда, разве что пускаться вплавь; изгои осматривали оружие, готовясь принять бой.
Сантар сидел на траве у берега, напряженно вглядываясь в далекие дома на окраине: пару раз там промелькнули темные силуэты.
– Почему они медлят? – рассуждал вслух Райзаб.
– Бояться! Нас ведь больше, – хмыкнул Бьён.
Сантар скептически поморщился. Кроме него самого, Чен-Ку и семерых старейшин изгоев насчитывался тридцать один человек – всего четыре десятка мужчин; среди них треть – старики вроде Бьёна и Ли-Сека, которые отказались уходить на север вместе с женщинами и детьми. А против них – двенадцати искусных убийц, которые не совсем люди… Около тысячи изгоев сейчас было рассеяно по городам равнины, пребывая в полной уверенности, что их семьи в безопасности. Впрочем, Сантар вовсе не был уверен, что даже будь они все сейчас здесь, преимущество оказалось бы на их стороне.
– Они пытаются понять, где Сайарадил, – кисло сказал старейшина Варвадар. – Если ее здесь нет, сражаться с нами бессмысленно.
– Зато у нас полно причин отправить в царство мертвых жреческих прихвостней! – заявил Фарат, прокручивая в руках кривой меч.
Чен-Ку, сидевший рядом с Сантаром, покосился на него с насмешкой: он не помнил, когда в последний раз видел южанина на тренировочном поле.
– Мы так слабы, – сказал Сантар по-назарски. – Если не можем одолеть даже слуг, то как надеемся победить хозяев? Все, на что мы способны – жалить исподтишка, как шакалы!
– Тебе это устраивает? – тихо спросил Чен-Ку.
Сантар поднял на него растерянный взгляд.
– Война изгоев и жрецов – не моя война, – сказал назар. – Я лишь следую за тобой, каков бы ни был твой выбор.
– Если ты служил моей матери, то мне служить не обязан! – раздраженно бросил Сантар.
Щелки-глаза Чен-Ку блеснули улыбкой:
– Я сам решаю, кому мне служить.
Сантар хотел сказать еще что-то, как вдруг по рядам изгоев пробежало оживление. Со стороны поселка показался человек. Пройдя к озеру, он остановился, обвел взглядом горстку изгоев и крикнул:
– Переговоры!
Низкий голос потонул в утреннем тумане.
Старейшины переглянулись. Райзаб тяжело вздохнул:
– Выбора-то у нас нет, – и, поправив ремень на пузе, вышел вперед.
– Не ты! – крикнул издалека стражник. – Я буду говорить только с тем, у кого нет запаха.
Изгои зашептались, недоуменно оглядываясь на старейшин – те выглядели сбитыми с толку. Сантар медленно поднялся на ноги.
– Кажется, это обо мне, – сказал он.
– Что ты несешь! – накинулся на него Райзаб. – Что значит – у тебя нет запаха?
– Это значит, что он не может почуять меня, – усмехнулся Сантар.
Райзаб заступил ему дорогу:
– Я не позволю тебе идти!
– Это опасно, – согласно закивал старик Ли-Сек.
– У тебя не хватит разума провести переговоры, – подал голос старейшина Варвадар.
– Но с вами он даже разговаривать не станет! – воскликнул Сантар и оглянулся на Чен-Ку в поисках поддержки.
Назар встал с земли.
– Один ты не пойдешь, – твердо заявил он.
Стражник поджидал их, сложив руки на груди и широко раздвинув ноги. Тонкое серое сукно, из которого были сшиты его одежды, не скрывало крепких мускул. Когда Сантар подошел ближе, стало ясно, что стражник возвышается над ним, как смотровая башня над стеной. При нем не было никакого оружия, если не считать огромных кулаков – но Сантар прекрасно знал, что в потайных карманах у него припрятаны ножи. Впрочем, они могли и не понадобиться тому, от мускул которого одежда едва не трещала по швам. Казалось бы, такая махина не должна разумно мыслить, но нет – на квадратном лице обнаружились блеклые проницательные глаза.
