– Сила и слабость. Стороны света. Сон… Разжечь огонь, – скользя взглядом по разложенным перед ней рунам, Сая принялась чертить пальцем по воздуху.
Остатки чая взметнулись вверх тонкой струйкой, повторяя за рукой витиеватый узор.
– Аккуратней! – недовольно прошипел из угла Отшельник.
Сая быстро потушила вспыхнувший мех чаем. Сразу же завоняла гарью и паленым волосом. Вздохнув, Сайарадил налила еще чая из котелка и снова принялась чертить по воздуху – но уже не дорисовывая черточку руны огня.
– Угловато, – продолжил ворчать Отшельник.
– Зато работает, – отмахнулась Сая.
– Твои каракули не пойми на что похожи! Смотри, вот у тебя «сила» превратилась в нечто, означающее «три далеких полумесяца»!
– Мне и не нужна эта сила!
– Сила всегда нужна.
Сайарадил закатила глаза за долгие четыре месяца, проведенных с Отшельником, она ужасно устала от споров.
– Давай лучше повторим ритуал еще раз, – попросила она.
Отшельник протяжно вздохнул.
– Первым делом круг, – начал он. – Вписываешь в него пять вершин: на север – духовный мир; справа налево – воздух, огонь, вода, земля… Затем черед рун. Каждую из них пишешь кровью. Не замыкай цепь, пока сама стоишь вне круга! Помни, что последняя руна преломляет пространство в внутри черты. Никто не должен покидать круг либо входить в него после того, как закрывающая руна будет поставлена! Если кто-либо перейдет черту до завершения ритуала, под угрозу будет не только он сам, но и жизни тех, кто остается внутри круга. И последнее – запечатать границу миров… Для этого тебе нужен ключ.
Сайарадил покосилась на каменную стену, на которой по ее просьбе Отшельник вырезал изображение ключа: округлый камень с ребристыми краями. Прежнее изображение этого талисмана было начертано на бересте, такой древней, что Сая боялась даже брать ее в руки.
– Почему ключ не оставили тебе? – спросила Сайарадил еще в начале зимы.
Отшельник закатил глаза:
– Тысячу лет назад никто не мог представить, что эпоха Объединения закончится! Школа Небесной печати казалась надежной – в моей же судьбе, напротив, никто не был уверен.
– Но такой школы в Райгоне не существует!
– Это сейчас! Монастырь Небесной печати находился в южных провинциях нынешней республики. Во время восстания назары разрушили его, чтобы он не достался Певрохраму. Все имущество школы Небесной печати было передано великой школе Трех врат, которая расположена в Храме Ветра. Уверен, ключ там и по сей день!
– Всего-то и нужно, что попасть в самое сердце империи, с которой у нас вот-вот случится война!.. Впрочем, может, это как раз нам на руку, – пробормотала Сая.
Они сидели у огня еще какое-то время: Сайарадил чертила по воздуху, Отшельник собирал камешки с рунами в мешочек, тряс и вытаскивал по одной, то хмурясь при этом, то улыбаясь.
Неожиданно рука Сайарадил дрогнула; чай, которым она чертила руны, сорвался вниз. Отшельник прикрыл веки, вслушиваясь в звуки леса.
– Отряд Ульда подходит к первому дозору, – сказал он.
– Сантар с ними? – взволнованно спросила Сая.
– Можно подумать, что он с передовой возвращается… Эй, стой! Что прямо так по холоду побежишь? – крикнул Отшельник.
Н ходу ловя кинутый ей меховой плащ, Сайарадил выскочила за дверь.
– Вот и весна пришла, – вздохнул Отшельник и выглянул в окно; его глаза полыхнули зеленым светом.
С веток деревьев вокруг зимнего луга зазвенела первая капель. Из-под снежного наста полезла молодая трава; на деревьях набухли почки. За те минуты, что Сайарадил пересекала луг, почки распустились, покрывая ветки клейкой нежно-зеленой листвой. В воздухе разлился тонкий аромат акаций. Дойдя до лесной опушки, Сайарадил оглянулась и вдруг поняла, что больше сюда не вернется. Она окинула взглядом расцветающий луг, чтобы навсегда запечатлеть в памяти его необыкновенную красоту, а затем решительно шагнула под сень заснеженного леса.
***
Ульд был пожилым северянином с пышной рыжеватой бородкой и печальными глазами.
– Вот ведь, как лихо лесное выскочила! – проворчал он вместо приветствия, первым заметив показавшуюся между деревьев Сайарадил. – Так не терпелось, что аж за дозоры вышла? А меня вот дома только Мара ждет… Эта зараза даже не встает, когда я возвращаюсь!
Мара была собакой, такой раскормленной, что сил ей хватало только доковылять до миски с кормом.
Сантар замыкал отряд. Его движения выдавали усталость, лицо обветрилось, а глаза блестели, как бывает у тех, кто подхватил простуду. Сайарадил показалось, что он стал выше; разве такое возможно всего за одну зиму?
«Ты в порядке?» – спросил ее красноречивый взгляд.
Сантар небрежно поморщился в ответ: «Еще бы!»
Сая улыбнулась. Она понимала, что его нужно скорее отвести к знахаркам, усадить у огня и накормить чем-нибудь горячим, поэтому молча зашагала рядом – хотя ей так хотелось побыть с ним наедине хоть немного!
– …Грядет война.
– Это не война, это бойня во имя веры!
– Ее уже прозвали «Битвой за Саркофаг».
– Проклятые жрецы!
– А в империи что, нет магов?
Весть о скорой войне Эндроса и Райгона гремела по Обозримым землям. К восточным границам республики на подмогу пятому легиону стягивались силы шестого и девятого легионов. Прошли слухи, что на побережье Млечного моря проходят сборы второго и третьего легионов; поговаривали, что впервые за последние полторы сотни лет в битву может вступить первый легион – смертоносная сила Большого города.
На подмогу регулярной армии по провинциям республики прошел созыв добровольцев, из которых формировался тринадцатый легион, давно уже прозванный народом «призрачным». В крупных городах открывались призывные пункты для вербовки. Предложения были заманчивые: после года верной службы новобранцам независимо от происхождения обещали республиканское гражданство, а после двух лет службы или в случае более скорой победы – гражданство родственникам по одной восходящей и нисходящей ступени. Население республики свято верило в непобедимость двенадцати легионов Эндроса; на вербовочных пунктах всегда было многолюдно.
Но были и другие, более тревожные новости. С объявлением войны власть в Эндросе перешла к двум избранным консулам: один руководил гражданскими делами, другой – военными силами. Сенаторы изо всех сил оттягивали момент их избрания, но не идти же им было против собственноручно писанных законов?.. С началом 994 года от основания Эндроса Сенат сложил полномочия, оставив за собой только совещательную функцию; такого не случалось со времен войны с армией южного шаха из Шадута сто пятьдесят лет назад.
Что за люди были эти консулы? Обычные магистраты, благородные, но не из высшей знати, зато с прекрасными послужными списками. Почему именно их избрали на столь важные посты? Хорошие связи, рекомендации, поддержка родовой аристократии… Так считало большинство, но некоторые считали иначе. «Консулы благочестивы, очень благочестивы» – шептались те, кто умел думать. Один из них курировал лечебницу для простолюдинов под опекой жречества, другой следил за состояние сиротских приютов… Воистину, новоизбранные консулы были прилежными прихожанами Первохрама!
